Лукач Г.: «Успех»

Георг Лукач

«Успех»

(роман Л. Фейхтвангера)

Литературное обозрение. 1936 г. № 24. С. 66-69

«Успех» Фейхтвангера — одно из наи­более значительных произведений новей­шей немецкой литературы. Это первый немецкий роман, в котором дана широ­кая реалистическая картина целого эта­па общественной жизни послевоенного периода. Со времени появления «Верно­подданного» Генриха Манна, в котором так же широко изображена довоенная Германия, в новейшей германской лите­ратуре не было — да и до сих пор нет — других произведений, дающих столь всеобъемлющую характеристику целого этапа общественного развития.

Роман Фейхтвангера интересен, увле­кателен. Это необходимо подчеркнуть: для буржуазного романа последних де­сятилетий характерна или «возвышен­ная скука», или увлекательность анти­художественной бульварной литературы; Фейхтвангер же увлекателен и интересен и достигает этого всегда только подлинно художественными средствами.

Органический характер этой увлека­тельности тесно связан с мастерским вы­бором фабулы. Фейхтвангер в своем описании событий баварской жизни 1921—1923 гг. исходит из рассказа об одном процессе, о судебной ошибке и по­пытках ее исправления. Судебный про­цесс является — и с полным основанием — излюбленной темой больших буржуазных социально-критических ро­манов. Он дает возможность сконцентрировать в сравнительно узком фокусе разнообразные социальные взаимоотно­шения, отобразить в личных интересах отдельных людей, находящихся друг с другом в тесном личном общении, борь­бу различных заинтересованных групп, партий и классов. На основе личных интересов здесь, в процессе развития действия, можно легко и выпукло пока­зать и классовые интересы.

Процесс Мартина Крюгера выбран Фейхтвангером исключительно удачно. Крюгер — искусствовед, директор му­зея. За проводимую им художествен­ную политику его не возлюбило реак­ционное правительство Баварии. Его хо­тят устранить. Так как законного пово­да для этого нет, инсценируют обвине­ние его в ложной присяге и, подтасовав факты, сажают его в каторжную тюрьму. Основная фабула романа — борьба за освобождение Крюгера.

­мана, Фейхтвангер имеет возможность показать все общественные слои бур­жуазной Баварии. Мы видим реакционе­ров различнейших оттенков. Эти закон­ники и министры то грубо, то тонко осуществляют юридическую подтасовку, при помощи которой осуждают Крюгера., Писатель вводит нас в среду промышленников, писателей, художников Ба­варии, которые вовлекаются в эту борь­бу, помогают или мешают освобождению Крюгера. Чем дальше развивается борь­ба, тем сложнее, многообразнее и теснее становится отношение отдельных людей к «делу Крюгера»; оно в той или иной мере становится их личным делом.

При этом не теряется и связь с об­щественным развитием жизни Баварии. Фейхтвангер рисует широкую картину послевоенного времени, хаос инфляционного периода и апогей этого хаоса — гитлеровский путч 1923 года. Все это описано хорошо, живо. Описания эти не введены в роман механически, они нуж­ны для развития действия романа и объективно тесно связаны с рассказом о личной судьбе Мартина Крюгера, о судьбах тех, кто борется за его осво­бождение или против него.

этих людей не натуралистически, не узко, а всесторон­не и на основе определенного мировоз­зрения, стараясь углубить каждый спорный вопрос, дойти до его идейных истоков, — постольку его произведение доходит до уровня «мировоззренческого романа». Дело Крюгера в романе вы­растает в борьбу гуманизма против реакционного, фашистского варварства. «Успех» становится манифестом борьбы гуманизма против варварства.

Эта гуманистическая борьба воплощается в значительных художественных образах. Следует отметить, что реак­ционные персонажи романа в основном изображены не карикатурно (карикату­рен до конца только Рупрехт Куцнер, прототип которого, Адольф Гитлер, и в жизни — карикатурная фигура). Это сложные, живые люди; их реакцион­ность — неизбежное следствие всей их жизни, всего их мировоззрения. Еще в большей мере можно это сказать о пер­сонажах, которые более или менее соз­нательно и решительно защищают гу­манистические идеалы Фейхтвангера. Он не впадает при изображении этих героев в абстрактную идеализацию, он видит и в своих любимцах их человеческие, социально-типичные слабости, их ограни­ченность. Так, например, Фейхтвангеру очень хорошо удалось показать тот со­циал-демократический дух, которым про­никнут искренний идеалист, адвокат Гейер. Фейхтвангеру удается индиви­дуализировать, показать живыми, на­стоящими людьми и тех из своих персо­нажей, которые являются глашатаями его собственного мировоззрения.

Самый значительный персонаж рома­на, да и вообще один из лучших обра­зов современного западного романа — Иоганна Крайн, подруга Мартина Крю­гера. В этой чистой, прямой, умной и здоровой по своим инстинктам женщине олицетворены лучшие качества бавар­ского народа. В борьбе за Крюгера она растет морально и интеллектуально, рас­тет как человек и в то же время не ста­новится абстрактным воплощением идеа­лов писателя. Наоборот, во время этой борьбы выявляются также и все ее че­ловеческие слабости, которые во время обычной, спокойной жизни были под спудом. Но несмотря на это в ней непрерывно растет, как движущая сила ее жизни, неутолимая жажда справедливости.

предать забвению. Совершенная по отношению к нему несправедливость должна быть за­быта: «Мертвые должны держать язык за зубами», говорит один из реак­ционных персонажей романа. Но Иоган­на и Тюверлен доказывают, что и мертвые могут говорить! На весь мир зву­чит обвинение в совершенной несправед­ливости. Самый умный из реакционеров, Кленк, признается Гюверлену, что на этот раз их лагерь побежден.

­турность в обрисовке людей и их судеб теснейшим образом связаны с гумани­стическим мировоззрением Фейхтвангера. Из особенностей этого же мировоз­зрения вытекает, однако, и известная односторонность в понимании полити­ческого фона романа, всей изображен­ной в нем социальной жизни. Фейхтван­гер изображает возникновение фашиз­ма в Германии. Но основой его возник­новения в этом романе является не борьба капитализма и рабочего класса в империалистический период, а кон­фликт между тупой, неподвижной кре­стьянской «деревней» и светлым, ожив­ленным «городом», борьба двух миро­воззрений — иррационализма и разума. Эти предрассудки Фейхтвангера так сильны, что, правильно изображая уча­стников движения Куцнера, фашистов, как простых наемников капитала, он со­вершенно не видит и не показывает борьбу рабочего класса против этого движения. Один раз он говорит — и совершенно неверно, — что основное сопротивление фашизму оказывает со­циал-демократия. Коммунистического движения в романе вообще нет. Два коммуниста, появляющиеся в «Успе­хе» — карикатурны. Один, рабочий Бени Локнер, становится хозяйчиком. Дру­гой, инженер Каспар Прекль — сверх­индивидуалист, все время судорожно на­силующий свое «я». Он изображен как марксист-фанатик. Когда же ему прихо­дится защищать свое мировоззрение, его «марксизм» оказывается совершен­но несостоятельным.

Слабость мировоззрения Фейхтван­гера весьма отразилась на построении романа. Фейхтвангер ищет социальную основу изображаемых им событий. Он хочет написать большой исторический роман о современности. Он думает, что для этого необходимо быть летописцем, отдаленным от событий: он пишет так, словно он — историк позднейших столетий, принужденный объяснять читате­лям, например, кто такие Карл Маркс и Рихард Вагнер. Но в действительности Фейхтвангер совсем не так тверд в по­нимании первопричин исторических со­бытий, как это заставляет предположить подчеркнуто объективный тон романа.

Писатель Тюверлен, наиболее близ­кий Фейхтвангеру герой романа, ведет непрестанную духовную борьбу с марк­сизмом. По этой борьбе видно, что он все время смешивает марксизм с вуль­гаризацией марксизма. Это смеше­ние очень ярко сказывается и в образе инженера Прекля. Вот как описывает Фейхтвангер мысли Тюверлена:

«Существовало в то время учение, на­зывавшееся историческим материализ­мом. По этой новой практической исто­риографии все события определялись экономическими законами. Люди для нее были не индивидуумами, а предста­вителями экономических отношений. Это учение не хотело считаться с непостижи­мым в истории» (цитируем по немецко­му изданию).

­ла бы научно обосновать все случайно­сти в деле Крюгера и доказать их необ­ходимость — иначе у нее нет права на звание науки.

Эта мировоззренческая борьба Тю­верлена чрезвычайно интересна; она пси­хологически правдива и жизненна, как отражение мировоззренческого конфликта между частью честной буржуазной интеллигенции и марксизмом.

Но, к сожалению, мировоззрение Тю­верлена в основе всего романа. От тре­бований чрезмерной «научности», пол­ной ликвидации случайного Фейхтван­гер, так же как Тюверлен, переходит к противоположной крайности. Между объективным и субъективным у него — пропасть. Поэтому объективные события общественной жизни очень часто изобра­жены в романе нехудожественными сред­ствами. В некоторых главах приводятся обширные статистические данные, сами по себе, вероятно, точные, но совершен­но ненужные для развития действия ро­мана. Объективность Фейхтвангера ча­сто становится механической, общество превращается в простую «среду» (в по­нимании Тэна).

Этим Фейхтвангер лишает себя воз­можности глубоко показать социальную основу индивидуальных черт своих пер­сонажей. Как наблюдатель он чрезвы­чайно остро и живо подмечает оттенки психологии. Но когда он хочет выявить их в личных судьбах, в живом действии, ему мешает этот разрыв между субъек­тивным и объективным.

­ли, видит те общие черты, которые в определенную эпоху, в определенном об­ществе наблюдаются во всех характерах, даже прямо противоположных (и со­циально, и индивидуально). Это — очень важное качество, сближающее его творчество с творчеством великих классиков-реалистов, Гете и Бальзака.

­тивно. Так как они всегда претворяют социальное положение своих персона­жей в живые индивидуальные черты и качества, эта общность характеров ска­зывается в действии, в индивидуальных поступках. Поэтому Бальзаку и Гете не приходилось противопоставлять такие образы и подчеркивать общее в них при помощи «мировоззренческих» бесед.

Только с тех пор, как художники уте­ряли великое понимание объективности социальных событий, им приходится при­бегать к резкому противопоставлению образов и одновременно к «мировоз­зренческим беседам», беседам, которые подчеркивают, что есть общего в этих героях. Впервые особенно ясно сказы­ваются эти попытки у Геббеля, а впоследствии и у Достоевского.

У Фейхтвангера они играют чрезвы­чайно большую роль. Он связывает чув­ством взаимной любви-ненависти инже­нера-коммуниста Прекля и крупного про­мышленника Рейндля, реакционного ми­нистра Кленка и социал-демократическо­го адвоката Гейера, Кленка и Тюверле­на, и т. д. И так как он переносит связь между этими антагонистами из области объективно развивающейся борьбы в сознание этих героев, так лег­ко ставящих себя мысленно на место своих врагов и умеющих их понять и да­же как бы оправдать, — в результате получается слишком «общечеловеческая характеристика» реакционных персона­жей. Больше всего отразилось это на ха­рактеристике министра Фаухнера. Вна­чале он вполне правильно изображен, как ограниченный реакционер, причем в его образе нет карикатурных черт. А впоследствии, после того как Фаухнер по-кулацки хитро обходит дурака Куцнера и потом выбрасывает его за борт, в образе Фаухнера уже есть «величие государственного мужа», которое видит и понимает один только писатель Тюверлен, борющийся с Фаухнером.

«понимание» выхолащивает ве­ликие социальные и общественные кон­фликты. Оно лишает эти столкновения их остроты. Это ясно сказывается и у Геббеля («Агнес Бернауэрин»), когда молодой герцог «понимает» своего отца, убившего его возлюбленную, и у До­стоевского, когда святой старец Зосима и атеист Иван Карамазов «понимают» друг друга.

Эта дисгармония в изображении неко­торых образов романа связана у Фейхт­вангера с искренним, прекрасным и про­грессивным утверждением многогранно­сти человеческой личности, особенно че­ловеческого разума.

­лектики общественного развития. Но ему, так же как и другим значительным западноевропейским писателям наших дней, все еще не удается увидеть диа­лектическое сочетание возникновения, развития и осуществления идеалов чело­вечности, полной победы разума с кон­кретными социально-историческими со­бытиями. И несмотря на выдающиеся качества Фейхтвангера-писателя узость его мировоззрения мешает ему дать всеобъемлющее реалистическое изобра­жение великих социальных проблем. Критические замечания, которые мы принуждены были сделать по поводу «Успеха», этого замечательного произве­дения антифашистской литературы, ни в коей мере не умаляют его значения для немецкой и международной литера­туры нашего времени.

Отмеченные здесь грани реалистического творчества Фейхтвангера не являются индивидуальными ошибками этого выдающегося писателя: это печать, которой отмечен весь пе­риод упадка буржуазной идеологии, на­чавшийся в Западной Европе после 1848 года. Фейхтвангер и как мысли­тель, и как художник, решительно вы­ступает против буржуазного вырожде­ния и варварства и хотя мы и принуж­дены констатировать, что ему не удалось в полной мере преодолеть в своем твор­честве недостатки литературы периода упадка, его творчество все же является высшим достижением западноевропей­ской литературы нашего времени.