Приглашаем посетить сайт

Иванова Э. Ю.: Детство и юность как предмет изображения в прозе Г. Бёлля

http://pandia.org/text/77/325/38630.php

На правах рукописи

ИВАНОВА Элина Юрьевна

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИЗОБРАЖЕНИЯ В ПРОЗЕ Г. БЁЛЛЯ

Специальность 10. 01. 03. – литература народов стран зарубежья

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Самара – 2010

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы и методики преподавания литератур ГОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор кафедры русской, зарубежной литературы и МПЛ Бакалов Анатолий Сергеевич (Поволжская государственная социально-гуманитарная академия)

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор, директор Центра теории и истории культуры института фундаментальных и прикладных исследований Луков Владимир Андреевич (Московский гуманитарный университет)

кандидат филологических наук, доцент кафедры немецкого языка Кучумова Галина Васильевна (Самарский государственный университет)

Ведущая организация: Магнитогорский государственный университет

Защита состоится 10 февраля 2011 г. в 13 часов 00 мин. на заседании диссертационного совета Д 2в Поволжской государственной социально-гуманитарной академии по адресу: г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, корпус 1, ауд. 9.

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ГОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия». Режим доступа: www.pgsga. ru

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поволжской государственной социально-гуманитарной академии по адресу: 443 099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67.

Автореферат разослан «_____» _____________ 2010 г.

Ученый секретарь

кандидат филологических наук, профессор Е. Б. Борисова

Общая характеристика работы

Молодежная тема – одна из магистральных тем мировой художественной литературы, причем концепции детства и отношение писателей к образу ребенка на протяжении времени кардинальным образом менялись. Научное освоение художественного пространства детства, юности и молодежных образов как в истории немецкой литературы в целом, так и в творчестве отдельно взятых авторов, дает еще и ценную информацию о культуре и ментальности западной цивилизации. Феномен детства представляет собой постоянный процесс взаимодействия индивидуума и общества. В ходе его, в динамике этого взаимодействия происходит приобщение подрастающего поколения к общечеловеческим ценностям, овладение им необходимыми знаниями, нормами и ценностями культуры и цивилизации.

Актуальность данного диссертационного исследования определяется необходимостью объективного и целостного подхода к осмыслению творчества немецкого писателя Г. Бёлля (1917-1985). К числу актуализирующих заявленную проблему факторов относится и факт недостаточной освещенности ее в современной практике – российское литературоведение практически не знает примеров целенаправленного и основательного исследования развития образов детей и подростков в истории немецкой литературы.

Научная новизна настоящей работы обусловлена тем фактом, что в ней впервые выделена и рассмотрена тема детства и юности в художественной прозе Г. Бёлля как тема самостоятельная и эстетически значимая.

Цель работы – исследование концепции детства, юности и молодежных образов в прозе Г. Бёлля, рассмотренной в контексте литературных и культурных традиций Германии. Заявленная цель предполагает постановку следующих задач исследования:

1. Рассмотреть комплекс наиболее значимых общественных, философских, эстетических, культурологических, социальных и психологических идей, влиявших на развитие проблемы детства и юности в литературной традиции Германии;

2. Охарактеризовать основные традиции изображения жизни детей и подростков в немецкой литературе;

4. Выявить идейно-эстетические позиции Г. Бёлля, обусловившие художественную интерпретацию проблемы детства и юности в его произведениях;

5. Раскрыть концепцию детства, юности и молодежных образов в художественном мире писателя;

6. Определить значение детства и юности, а также функции образов детей и подростков в творчестве Г. Бёлля.

Объектом исследования

Предмет исследования – концепция детства и юности, а также образы детей и подростков в творчестве Г. Бёлля в рамках немецкой литературной традиции.

Материалом исследования «Дом без хозяина» (1953), «И не сказал ни единого слова» (1953); повести «В долине грохочущих копыт» (1957), «Хлеб ранних лет» (1955); новеллы: «Путник, придешь когда в Спа…» (1950), «Причина смерти – нос крючком» (1950), «Смерть Лоэнгрина» (1950), «Дети – тоже гражданские лица» (1950), «Тогда в Одессе» (1950), «Як, тягач» (1950), «На берегу» (1950), «Даниель справедливый» (1954) , «Весы Балеков» (1952), «Смерть Эльзы Басколейт» (1951), «Дядя Фред» (1951), «Балаган» (1950), «Мы – вязальщики ме, «Свидание в аллее» (1950), «Встреча с Дрюнгом» (1950), «Одиночество осенью» (1948).

диссертационного исследования основывается на теоретико-методологических идеях, выдвинутых в исследованиях общетеоретического и частного характера. В работе мы опираемся на труды М. М. Бахтина, Н. Я. Берковского, Л. Я. Гинзбург, А. Б. Есина, Д. В. Затонского; критические статьи современных авторов о жизни и творчестве Г. Бёлля: С. А. Джебраиловой, Э. А. Ильиной, А. В. Карельского, Л. И. Копелева, Н. Т. Лейтес, И. Млечиной, Т. Л. Мотылевой, Т. О. Остудиной, О. Н. Пономаревой, И. Б. Роднянской, С. В. Рожновского, Б. Бальзера (B. Balzer), М. Бекерта (B. Beckert), Г. Бернхарда (H. Bernhаrd), В. Йенса (W. Jens), К. Линдера (K. Linder), М. Монико (M. Monico), Й. Райда (J. Reid), И. Фогта (J. Vogt), В. Шварца (W. Schwarz) и др.

Методологическую значимость для исследования имели работы общетеоретического и частного характера в области психологии (Л. И. Божович, Л. С. Выготский, М. Мид, В. С. Мухина, Л. Ф. Обухова, Э. Эльконин, Э. Эриксон, К. Г. Юнг, З. Фрейд, Ж. Пиаже); философии (Ж. Ж. Руссо, Ф. Ницше, С. Кьеркегор); культурологии и антропологии (Ф. Арьес, И. С. Кон).

Основными подходами к исследованию проблемы детства в творчестве Г. Бёлля cтали историко-торетический метод с элементами текстуального анализа, метод сравнительной типологии и историко-генетический метод.

1. Молодежная тема, непосредственно связанная со знаковыми культурно-философскими концептами, влияющими на развитие ментальности, служит индикатором важнейших изменений в культурно-философском климате западной цивилизации.

2. Категории детства и юности, занимающие важное место в мировосприятии Г. Бёлля, являются определяющими как для создания характера отдельных персонажей, так и для художественной концепции произведений в целом. Детальное рассмотрение представлений писателя о детстве и юности способствуют более глубокому проникновению в художественный мир писателя.

3. Детство и юность ассоциируются у немецкого прозаика с душевной чистотой, целомудрием, добротой, открытостью, наивностью и нравственным совершенством. Ребенок/подросток для Г. Бёлля – абсолютная ценность, высший суд, совесть человечества, носитель утопии и ангельской чистоты.

4. Главными опорами концепции детства и юности в творчестве Г. Бёлля служат:

· современная писателю действительность, трагическая несовместимость войны и детства, проблемы сиротства и социально-исторического окружения детей и подростков;

· сложившиеся традиции изображения молодежи немецкими писателями;

5. Основные функции, выполняемые молодежными образами в рассмотренных произведениях Г. Бёлля:

· социально-критическая;

· утопическая.

работы заключается в том, что ее результаты могут служить основой для сравнительного изучения концепций детства и юности в мировой литературе, а также для дальнейших исследований, касающихся творчества Г. Бёлля.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при разработке лекций и практических занятий по истории зарубежной литературы XIX-XX вв., при определении тематики контрольных, курсовых и дипломных студенческих работ. Материалы диссертации будут также полезны при планировании и проведении спецкурсов и спецсеминаров по немецкой литературе.

Апробация «Высшее гуманитарное образование XXI-го века: проблемы и перспективы» (Самара, 2008 г., 2009 г. 2010 г.), на днях науки, проводимых на базе кафедры русской, зарубежной литературы и методики преподавания литературы ПГСГА, на конференции, посвященной памяти проф. Я. А. Ротковича (Самара, 2009 г.), на аспирантских семинарах (Doktorandenschulung, Москва, 2009), на международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XI Кирилло-Мефодиевские чтения» (2010), на Международной научной конференции «Язык и культура в синхронии и диахронии» (Черногория, г. Никшич, 2010), на I Международном симпозиуме «Русское слово на Балканах» (Болгария, г. Шумен, 2010), на II Конгрессе РОПРЯЛ «Русский язык и культура в пространстве Русского мира» (Санкт-Петербург, 2010), на VIII Съезде Российского союза германистов (Нижний Новгород, 2010). По результатам исследования опубликовано 11 статей в вузовских сборниках научных трудов (Самара, Москва, Киров, Инза), из которых три статьи опубликованы в изданиях, рекомендуемых ВАК.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, четырех исследовательских глав, Заключения и Библиографического списка, включающего 336 пунктов.

Во Введении исследовании, дается обзор отечественных и зарубежных работ, касающихся основных аспектов исследования творчества Г. Бёлля.

Первая глава диссертации – «Эволюция проблемы детства и юности в немецкой литературе XVII-XX веков» – состоит из трех параграфов. В первом параграфе – «Молодежные образы в немецкой литературе XVII и XVIII веков» – центральным становится обзор темы детства в литературе Германии указанного периода. Точкой отсчета начала эволюции образа ребенка в истории немецкой литературы мы считаем конец XVII века. Французским историком Ф. Арьесом, родоначальником современной истории детства, выяснено, что интерес к детству и само современное понятие детства практически отсутствовали в культуре европейского Средневековья. Эпоха Возрождения пробуждает интерес к человеку, и к ребенку в частности. Лишь Новое время, особенно XVII и XVIII вв., ознаменовалось появлением первых образов детей и детства, ростом интереса к ребенку во всех сферах культуры, более или менее четким хронологическим и содержательным различением детского и взрослого миров. Детские и юношеские годы занимают все больше места в просветительских автобиографиях и «романах воспитания», рассматриваясь как период становления, формирования личности героя. Однако детство и отрочество для просветителей – еще не самоценные этапы жизни, а лишь пора подготовки к ней, имеющая, главным образом, служебное значение.

«Воспитательная» традиция в немецкой литературе восходит к далеким временам Средневековья, когда в сознании современников стал пробуждаться интерес к внутреннему миру человека, к сфере его чувств и переживаний. В немецкой средневековой литературе этот интерес ощутим в романе Вольфрама фон Эшенбаха «Парцифаль» (1200-1210). В этом рыцарском романе прослеживается история развития человеческой личности с младенческих лет до зрелого возраста. Таким образом, уже в этом произведении намечаются элементы сюжета, которые станут позднее характерной особенностью воспитательного романа.

Дальнейшим пунктом на восходящем пути становления воспитательного романа стал роман «Симплиций Симплициссимус» (1669), принадлежащий перу крупнейшего немецкого писателя XVII столетия И. Гриммельсгаузена. От «маленьких людей» Г. Бёлля героя романа Гриммельсгаузена отличает то, что Симплиций – герой индивидуальной судьбы, тогда как дети, подростки, вчерашние гимназисты Г. Бёлля, одетые в солдатскую форму, при всей своей одинокости разделяют одну общую судьбу, навязанную им фашизмом и войной.

По сравнению с «Парцифалем» (1200-1210), роман Гриммельсгаузена представляет собой дальнейший шаг вперед с точки зрения раскрытия в нем внутреннего мира героя, его психологической характеристики, однако первым «истинным» воспитательным романом в немецкой литературе называют крупнейший роман К. М. Виланда «История Агатона», в котором все основные черты этого жанра нашли свое полное отражение.

Небольшой промежуток времени отделяет последнюю редакцию «Истории Агатона» (1773) от появления другого выдающегося произведения, воспитательного романа И. В. Гете «Годы учения Вильгельма Майстера» (1796). Как мы уже видели на примере других воспитательных романов – «Симплиция» (1669) и «Агатона» (1773), в «Годах учения Вильгельма Майстера» (1796) действие тоже концентрируется вокруг одного героя, служащего живым воплощением философских и идейно-художественных взглядов автора, однако роман И. В. Гете содержит в то же время существенные элементы реалистического романа XIX века, что закрепляет за ним особое место в немецкой литературе на рубеже столетий.

К значительным явлениям немецкой прозы, связанной с эпохой «Бури и натиска», следует отнести также роман К. Ф. Морица «Антон Райзер» (1790). В романе постоянно сталкиваются просветительская вера в воспитание личности и суровая правда реальных обстоятельств, которые воздействуют на каждый жизненный шаг героя. К. Ф. Морицу удается создать плебейский вариант немецкого «воспитательного романа», существенно отличающийся от «Вильгельма Майстера» (1796) И. В. Гете.

– «Концепция детства и юности в литературе Германии XIX века» – рассматривается преломление темы детства в немецкой романтической и реалистической литературе XIX века. Возникновение стимула к появлению образа ребенка в немецком романтизме связано с влиянием идей французского просветителя Ж. -Ж. Руссо. Роль, которую философ отводит детям, являлась революционной для общественного сознания того времени. Ж. -Ж. Руссо, подвергая сомнению абсолютную ценность взрослого рационального разума, провозглашает ребенка как парадигму невинности, полагая при этом, что ребенок хорош до того момента, пока его не испортят взрослые. Он постулирует мысль о том, что ребенок хорош сам по себе, а не как модель будущего взрослого. Эти идеи были затем осмыслены и развиты в творчестве немецких романтиков. Романтизм воздвигает своего рода культ ребенка и детства. Если XVIII век понимал ребенка как «взрослого маленького формата» (Н. Я. Берковский), практически не осознавая самостоятельной ценности его «детскости», то внимание романтиков направлено к тому в детях и в детском сознании, что будет неизбежно утеряно взрослыми. «Если говорить языком Ф. Шлегеля, то в детях нам дана как бы этимологизация самой жизни, в них ее первослово... В детях максимум возможностей, которые рассеиваются и теряются позднее. Внимание романтиков направлено к тому в детях и в детском сознании, что будет утеряно взрослыми»[1].

Ребенок становится героем литературного произведения, однако в романтических произведениях фигурирует все же не реальный, живой ребенок, а некий отвлеченный символ невинности, близости к природе и чувствительности, столь недостающим взрослым. Центральной темой произведений писателей-романтиков является тема возврата человечества в золотой век детства, т. е. в состояние гармонии и единения с природой. Данная тема присутствует в романах Новалиса «Генрих фон Офтердинген» (1799-1800), Ф. Шлегеля «Люцинда» (1799), Ф. Гёльдерлина «Гиперион» (1797-1799).

Искусство в романтическом мироощущении занимает особое место, являясь совершенным, надвременным миром. Роль искусства у ребенка выполняет игра. Игровой сюжет, как правило, завершается победой добрых начал, обретением уверенности. Игра, поглощая ребенка, интегрирует его в мир реальности. Ребенок – принц кукольного мира, завоевывающий в нем любовь, право на счастье. Мир моделируется самим ребенком на основе идеалов любви, дружбы, человечности («Щелкунчик» (1816) Э. Т. А. Гофмана). Категория ужасного – одна из критериально значимых в романтическом типе сознания. В романтических произведениях есть дети, являющиеся прямым порождением зла: маленькие злые существа – дети, которые не вырастают («Крошка Цахес, прозванный Циннобером» (1819), «Песочный человек» (1816) Э. Т. А. Гофмана). Образы «агрессивных детей» («böse Kinder») широко представлены не только в творчестве Э. Т. А. Гофмана, но и в прозе Г. Бёлля (в новелле «Балаган» (1950) и в повести «В долине грохочущих копыт» (1957)). В этом качестве детские образы предстают как средство социально-культурной критики. Агрессия ребенка предстает как прямое следствие вытеснения из жизни человека высокой духовности, доброты, фантазии, простодушия, чистосердечия и умения сострадать.

В романтическом и реалистическом типах письма есть различия в фиксации феноменологических черт архетипа ребенка. Так, если романтики подвергли рефлексии заброшенность в момент рождения ребенка, увидев в нем границу Бытия и Ничто, единство начального и конечного, то в системе реализма обычно рассматриваются заброшенность и обездоленность детства как категории социальные, а не онтологические (например, роман Г. Келлера «Зеленый Генрих» (1853-1855), новеллы Т. Шторма «Ханс и Хейнц Кирх» (1881-1882), «Aquis submersus» (1876), роман В. Раабе «Летопись Птичьей слободы» (1895)).

Ребенок, взирающий на мир глазами неискушенного в практических делах человека, вступает в жизнь, в непонятный для него мир человеческих отношений, отличный от того воображаемого мира, который представлялся ему в фантазии, и убеждается, что в мире есть необъяснимые противоречия и нерешенные вопросы и что жизнь вовсе не так проста и безоблачна, как представлялось вначале его наивному детскому сознанию.

и ступени немецкого общества: семью, школу, церковь, государство. Личность ребенка оказывается чуждой миру трезвого и практичного бюргерства. Критический аспект проблемы детства представлен в творчестве Э. Т. А. Гофмана, Г. Келлера, В. Раабе, Т. Шторма.

В третьем параграфе – «Образы детей и подростков в немецкой литературе XX века» – прослеживается дальнейшая история развития молодежных образов в литературе Германии. В XX веке детство было принято рассматривать как самостоятельный период в жизни человека, окрашенный ощущением счастья и беззаботности. За основу обычно принимается психолого-аналитическая модель, согласно которой ключевой момент биографии человека представляют собой его детские годы.

Нередко к теме детства и юности обращаются авторы таких разновидностей романа, как роман воспитания, роман-эпопея, семейная хроника. В семейных хрониках немецких писателей XX века можно выделить два типа героев: 1) тип ребенка-бунтаря, который ломает старые традиции и вырывается из своей среды, и 2) тип ребенка-продолжателя семейных традиций, который безропотно идет по предложенному ему пути социализации, не проявляя самостоятельности. К первому типу относятся юные герои романа Т. Манна «Будденброки» (1901), повести Г. Гессе «Под колесом» (1906) и романа И. Бехера «Прощание» (1940). Представитель второго типа – заглавный персонаж романа Г. Манна «Верноподданный» (1914).

– XIX вв. лишь спорадически были представлены образы, сюжетные ходы и ситуации, имевшие типологическое сходство с сюжетами и проблематикой новелл, повестей и романов Г. Бёлля, то литература века XX-го дает нам гораздо больше примеров типологического сходства с прозой писателя из Кёльна. Так, неблагополучие системы школьного образования, беспощадность учителей и тщеславие родителей нашли свое отражение в повести Г. Гессе «Под колесом» (1906), в романах И. Бехера «Прощание» (1940), Э. М. Ремарка «На западном фронте без перемен» (1929) и новелле Г. Бёлля «Вязальщики метел» (1950).

Детские образы позволяют И. Бехеру, Г. Гессе, Г. Манну направить свою критику на систему воспитания в кайзеровской Германии. Школа закрепляет перегородки между сословиями, культивирует дух верноподданичества, а бездуховность и аморальность определяют общественную атмосферу в кайзеровской Германии. В свою очередь критика К. Вольф, Ф. Фюмана, Г. Грасса направлена на традиции национал-социалистической авторитарной школы, отличительными чертами которой служат непререкаемый авторитет учителя, система наказаний, жесткая иерархия и дисциплина, так что «связка «авторитарный педагог» и «чувствительный ученик» представляет собой константу немецкой литературы»[2].

Вольф, Г. Грасса, Ф. Фюмана в полный голос звучит уже мотив одиночества и «разорванности» внутреннего мира подростка. Усложнение и обогащение граней детского сознания и детских образов можно считать открытием художественного познания. Многомерность и разнообразие молодежных образов в литературе отражают не только прогресс художественного освоения и различия индивидуальностей авторов, но и факт изменений в реальном содержании детства и юности и их символизации в культуре.

Вторая глава диссертации – «Модель детства и юности в творчестве Г. Бёлля» – состоит из двух параграфов. Доминирующей мыслью первого параграфа – «Г. Бёлль – «певец обыденности» выступает мысль о том, что истоки своеобразия темы детства и юности в творчестве Г. Бёлля, бесспорно, восходят к немецким традициям изображения детей и подростков. Главными опорами его концепции детства можно считать автобиографическую прозу – литературу, которая ставила в центр своего внимания проблемы сиротства, обездоленности, социально-исторического окружения подрастающего поколения, трагической несовместимости войны и детства.

более того, некоторые его новеллы и написаны от лица подростка, есть основания полагать, что Г. Бёлль – один из наиболее влиятельных немецких писателей XX века, создававших литературные образы детей и подростков.

«Эстетика человечного» – центральный пункт мироощущения и художественной программы Г. Бёлля. Беллевский гуманизм и человеколюбие, его стремление к достижению духовного единства при помощи нравственных ценностей, которые несут в себе правду добро и красоту, твердая вера в возможность духовного возрождения человека, глубокая убежденность в необходимости гуманного развития и морального совершенствования общества стали наиболее значимыми аспектами в творчестве писателя.

В творчестве Г. Бёлля тема детства и юности имеет доминантное значение. Она присутствует в большинстве его произведений и в значительной степени определяет идейно-художественное своеобразие его наследия, которое продолжает привлекать внимание западных и российских литературоведов. Экзистенциальная тема детства и юности в рассматриваемых нами произведениях немецкого писателя является их тематическим стержнем, а образ ребенка – главным предметом изображения.

Второй параграф – «Детскость как свойство характера и мировидения писателя» – посвящен выявлению идейно-эстетической позиции Г. Бёлля, обуславливающую художественную интерпретацию проблемы детства в его произведениях.

Для Г. Бёлля характерно особое мировидение, восходящее к детству и постоянной потребности родства с миром, с людьми. Своеобразие этого мировидения можно определить понятием «детскость», которое в творчестве Г. Бёлля воспринимается как яркая разновидность этико-эстетического восприятия, благодаря которой усваиваются нравственные ценности, не охватываемые взрослым сознанием. Детскость выступает в прозе Г. Бёлля синонимом душевной чистоты, привлекательной нравственной нерастраченности. Детство было отправной точкой отсчета творчества Г. Бёлля. Для Г. Бёлля главное отличие ребенка от взрослого заключалось в том, что ребенок не связан по рукам и ногам временными рамками, ему не знакомо понятие «здесь и сейчас». Дети имеют возможность наслаждаться каждым мгновением. Тот факт, что видение мира у писателя было особенным и во многом опиралось на детские впечатления, что отношение к детям было для него критерием внутренней ценности или убожества человека, говорило о том, что Г. Бёлль в полной мере обладал природной детскостью.

для него всегда и было детство. Писатель постоянно вступал в полемику с миром, и детство при этом неизменно было для него отправной точкой для протеста и точкой отсчета для творчества, т. к. неприятие национализма, отвращение к военщине Г. Бёлль впитал еще с детства – в семье, которая навсегда оставалась для него оплотом надежности и человечности. Такая позиция давала писателю возможность критически относиться к современному бюрократизированному «индустриальному» обществу. Его никогда не интересовало косное, устоявшееся и сформированное общество, его интересовал общественный «фундамент», первопричины всего сущего, основы человеческой жизни, и этим «фундаментом» ему и служило детство. Такая его концепция позволяет характеризовать жизнь Г. Бёлля как непрерывный процесс творческих исканий, видеть взаимосвязь между его личной жизнью и художественным творчеством.

Во всем творчестве писателя страстная антивоенная и антифашистская направленность сочетается с сердечной симпатией к «детям и беднякам», к обездоленным в самом широком смысле слова, в первую очередь войной. Война у Г. Бёлля – это лазареты, где умирают на операционных столах совсем юные солдаты, где лежат обреченные вчерашние школьники («Путник, придешь когда в Спа...» 1950), голодные, умирающие подростки («Смерть Лоэнгрина» 1950), рахитичные дети войны, рожденные сиротами («Дом без хозяина» 1953).

Неприятие национализма, отвращение к военщине Г. Бёлль впитал еще с детства – в семье, которая навсегда оставалась для него оплотом надежности и человечности. Не случайно теме семьи посвящены многие его произведения – такие, как романы «И не сказал ни единого слова» (1953) и «Дом без хозяина» (1953), в которых писатель изображает идеальные семейные отношения, какие царили сначала в семье отца, а затем и в его собственной. При этом антивоенный пафос творчества Г. Бёлля всегда неразрывно сосуществовал с сердечной симпатией к простым, обездоленным в жизни людям, что придает его произведениям особую окраску трогательности и чуть-чуть наивной гуманности.

В третьей главе – «», состоящей из четырех параграфов, – определяется роль и значение детства, юности и молодежных образов в новеллистике Г. Бёлля.

Первый параграф – «Малая проза Г. Бёлля» – посвящен выявлению особенностей новеллистики Г. Бёлля. Новелла воспринималась Г. Бёллем как демократичная, человечная форма, соответствующая духу времени. Писатель стремился запечатлеть увиденное, вернуть значимость индивидуальному существованию, реабилитировать личность, вытесненную из литературы нацистами, поэтому рассказ о судьбе отдельного человека, о событии его жизни представлялся Г. Бёллю идеальной возможностью.

Нам представляется целесообразным назвать новеллы Г. Бёлля новеллами лирическими по аналогии с лирическим романом, поскольку в центр своих произведений писатель ставит суверенное сознание человека (в нашем случае ребенка/подростка) как средоточие истинно нравственного, при этом именно сознание лирического героя служит исходным пунктом изображения. По словам Н. Т. Рымаря, беллевский лирический герой «превращает объект в свой предмет, сообщая ему свою, субъектную определенность, принадлежащую лирическому сознанию»[3]. Г. Бёлль никогда не противостоит своему юному герою, что свойственно лирической прозе, в его новеллах господствует одна позиция, одна точка зрения, создаваемая лирическим членением, формированием предметности.

С особым, тонким лиризмом тема детства раскрывается писателем в цикле рассказов, написанных в первые послевоенные годы («Дети – тоже гражданские лица» (1950), «Причина смерти – нос крючком» (1950)). Данная проблема освещена во втором параграфе – «Дети – тоже гражданские лица». Концепция детства у Г. Бёлля связана с христианской традицией. Для него ребенок – символ невинности и святости. Изречение из Нового завета «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Новый Завет. Матфей. 18:3) стало программным для творчества писателя. Многие детские образы он наделяет ангельскими чертами, а благодаря их присутствию во взрослом мире создается ощущение святости, причем божественная святость ребенка резко контрастирует с окружающей социальной действительностью, нуждающейся в переустройстве. Детский образ, созданный в данной утопической картине, выступает для писателя в качестве идеала, противопоставляемого окружающему миру.

– «Дети в солдатской форме» и четвертый параграф – «Дети в послевоенной Германии» – посвящены анализу новелл Г. Бёлля о военном времени и послевоенных годах. В данных категориях новелл реализуется критическая и утопическая функции эстетики наивного с преобладанием функции критической, т. к. общественная критика автора выступает на первый план. Юным героям – детям и подросткам – рано пришлось испытать тяготы взрослой жизни, и малая проза автора чем-то напоминает оду, прославляющую детство и юность. С молодежными образами всегда связана тема обновления, нравственного очищения. Дети не только помогают легко найти способ решения трудных насущных проблем, но и вызывают у взрослых чувство, похожее на нравственное просветление. Фигура ребенка у Г. Белля существует в рамках библейской парадигмы: ребенок – спаситель, прообраз светлого будущего. Чистый, невинный мир детства и юности всегда противопоставлен в новеллах практичному и лживому миру взрослых. Многие события в исследуемых романах и новеллах показаны глазами детей. Детский, неподкупный и незамутненный взгляд на мир помогает раскрыть общественные противоречия и продемонстрировать их читателю с не лучшей их стороны.

Во многих новеллах Г. Бёлля в центре повествования находятся дети и подростки, попадающие в гущу военных событий или переживающие послевоенную смуту. Тот факт, что со школьной скамьи на фронт отправляют фактически еще детей, – постоянный повод для авторской рефлексии. Автор подчеркивает, что переход ребенка в мир взрослых осуществляется стихийно, и эта особенность характерна почти для всех детских фигур прозы Г. Бёлля военных и послевоенных лет. Война не терпит детскости, она превращает подростков сразу в стариков. Г. Бёлль заостряет внимание на абсурдности положения дел в немецкой армии, которая состоит сплошь и рядом из подростков, вследствие этой войны так рано повзрослевших, и в конечном итоге критика автора выливается в осуждение войны как таковой, во имя ложных идеалов которой приносили в жертву свои жизни фактически еще дети.

Для Г. Бёлля, так же как и для Ф. Шиллера, наивное – это природное, интуитивное, непосредственное, – в котором действует спонтанное бытие, а не сознание. На примере судеб своих юных героев Г. Бёлль с печалью демонстрирует, что из-за войны и послевоенных бедствий дети и подростки утратили природную непринужденность, ощущение полноты жизни, детскую наивность.

Герои-подростки в новеллах Г. Бёлля – это достаточно обобщенный тип действующего лица, переходящего у писателя из одной новеллы в другой. Типичные представители обманутого и преданного поколения, подростки лишены детской беспечности, напуганы, не по-детски серьезны, послушны, молчаливы и морально подавленны. Среди них нет ярких индивидуальностей и сильных характеров, способных на незаурядные поступки. Судьбы героев Г. Бёлля незначительно отличаются одна от другой, у юных солдат мало шансов на то, чтобы выжить, все они безвинные жертвы беспричинно развязанной войны. Беспощадная критика Г. Бёлля направлена на бесчеловечность нацистской власти, отправлявшей детей на верную смерть. Автор настойчиво требует оградить пространство ребенка от подобной агрессии. Таким образом, молодежная тема в прозе Г. Белля в немалой степени обусловлена морально-этическими запросами эпохи, а также действительным неблагоприятным положением, в котором находились многие дети и подростки в Германии в военное и послевоенное время.

Во многих новеллах Г. Бёлля процесс воспоминания играет существенную роль. Он выполняет функцию контраста, обнажает безнадежность положения юных героев на войне. К тому же воспоминания обостряют осознание безвыходности ситуации, предчувствие скорой гибели (в новеллах «Свидание в алее» 1948, «Встреча с Дрюнгом» 1950, «Одиночество осенью» 1948).

– это оплот надежды на приемлемое будущее для взрослых. Молодежные образы выступают в роли идеала, образца, на который надо ориентироваться взрослым. Тема войны и ее последствий в новеллах Г. Бёлля окрашена слабой надеждой на перемены к лучшему, верой в то, что из недавних исторических потрясений будут извлечены надлежащие уроки, недаром главными героями новелл выступают дети и подростки.

В четвертой главе – «Отцы и дети» в романах и повестях Г. Бёлля» – центральным становится анализ повестей и романов Г. Бёлля («В долине грохочущих копыт» 1957, «Хлеб ранних лет» 1955, «И не сказал ни единого слова» 1953, «Дом без хозяина» 1953).

– «В долине грохочущих копыт» – отмечается, что поведение главных героев-подростков представляет собой протест против нацистского прошлого и ложной обывательской морали.

Во втором параграфе – «Хлеб ранних лет» – рассматривается влияние голодного детства и послевоенной разрухи на сознание главного героя повести, – сначала подростка, а позже – взрослого человека.

В третьем параграфе – «И не сказал ни единого слова» – центральным становится анализ указанного романа Г. Бёлля. Роман «И не сказал ни единого слова» (1953) построен на чередовании двух монологов – Фреда Богнера и его жены Кэте. В этих монологах воссоздается жизнь, во всех отношениях безрадостная: безденежье, счет на гроши, тесная каморка, в которой ютится семья из четырех человек, брак (святыня в мире Г. Бёлля) на грани распада. Фигуры троих детей Кэте и Фреда Богнеров отодвинуты на задний план и не выступают на авансцене произведения, но в размышлениях родителей они всегда присутствуют, хотя черты характера каждого из них размыты, их собственный образ мыслей не находит отражения в тексте произведения. Эти образы получают свою характеристику только благодаря их преломлению под различным углом зрения Кэте и Фреда.

Мир детства и отрочества – мир естественности, добра, высокой нравственности и чистоты – он служит идеалом и как таковой противопоставляется современной писателю действительности, выступая в ряде его новелл и романов в роли утопии. Дети и подростки – это оплот надежды на приемлемое будущее для взрослых. Ребенок/подросток представляет собой идеал, образец, на который следует ориентироваться взрослым. Образ ребенка, представляющий собой жизненный исток, творческое начало, гармонию разума и чувства, служит и в романной прозе Г. Бёлля носителем утопии. Ребенок направляет взрослого на путь осознания своих ошибок и заблуждений. Под влиянием детей у взрослых героев происходит переворот в сознании, они исцеляются от нравственной глухоты, от пассивности и равнодушия и начинают открывать в себе лучшие стороны своей личности.

Четвертый параграф – «Дом без хозяина» (1953) – посвящен выявлению специфики мира детства и отрочества в указанном романе Г. Бёлля. Даже при поверхностном рассмотрении композиции романа сразу же бросается в глаза, что и здесь, как и в новеллах, детский мир противопоставлен миру взрослых. Дети по своему определению «другие», полная противоположность взрослым. Преднамеренная поляризация этих двух миров позволяет писателю заострить внимание на бедственном положении детей-сирот и подвергнуть критике существующие общественные порядки. В новеллах Г. Бёлля дети уже выступали в роли представителей другого, лучшего мира. Но оба мира (мир детей и мир взрослых) не были выписаны с такой четкостью и впечатляющей конкретностью, как в этом романе, где оппозиция этих миров выходит на первый план.

и лицемерия, это воплощение идеала беззаботного детства, и, наконец, естественной потребностью детской души. Чистые, дружеские отношения мальчиков резко противопоставлены неестественному, наигранному поведению взрослых. Выходит, что детская дружба может оказаться для взрослых своеобразным образцом для подражания, хотя речь здесь не о конфликте «отцов и детей»: дети все же тесно связаны с миром взрослых, постоянно вступают с ними во взаимодействие и не стремятся преднамеренно противоречить им. А причина всех коллизий в романе – не в противостоянии мира взрослых миру детей, а гораздо глубже, – в социальных условиях, которые привели к созданию их оппозиции.

Если в романе «И не сказал ни единого слова» (1953) Г. Бёлль ограничивается лишь теоретическим противопоставлением продажного христианского мира подлинной набожности, то в романе «Дом без хозяина» (1953) он решил пространственно отделить диаметрально противоположные друг другу миры. Критически-дистанцированное изображение событий, в которых фигурируют отрицательные герои, резко контрастирует с описанием безмятежной и спокойной атмосферы в деревне. Два мира: с одной стороны, – светлый, радужный мир Битенхана, не знающий сословных различий, с другой же – мир наживы, капитала и так называемой христианской культуры, и они, как два полюса, противопоставлены друг другу.

Писатель создает в обоих романах некую фоновую утопию, отсутствие которой делает обездоленными как взрослых, так и детей. Беллевский идиллический мир, в котором противоречие между действительностью и идеалом подлежит преодолению, во многом напоминает шиллеровскую идиллию. На примере антиномии «наивная моральность ребенка» и «аморальность греховного мира» Ф. Шиллер размышлял над откровенным несоблюдением принятых в обществе моральных норм. Г. Бёлль также протестует против разложения моральных ценностей, против утраты детской простоты и естественности. Для Ф. Шиллера и для Г. Бёлля понятие «детство» связано с невинностью сердца и безграничными возможностями, а ребенок служит живым воплощением идеала.

В Заключении подводятся итоги исследования и формулируются выводы, намечаются перспективы дальнейшей разработки рассматриваемых в диссертации вопросов.

на которую непосредственное влияние оказывали концепции детства, разработанные в трудах известных европейских философов, психологов и культурологов.

Важнейшим концептом, составляющим идейно-философскую основу тема детства в немецкой литературной традиции, стали идеи Ж. -Ж. Руссо о «естественном человеке», нашедшие отражение в эстетике немецкого романтизма. Взгляд на мир глазами «естественного человека» становится популярным модусом отражения действительности не только для литературы эпохи романтизма, но и для литературы европейского реализма XX века. Так, беллевский взгляд на ребенка имеет много общего с романтической концепцией. Во многом совпадают идеалы романтиков и Г. Бёлля и относительно темы детства. Данный идеал включает в себя такие детские качества, как невинность, гармония, естественность, спонтанность и искренность чувств и поступков. Идеи классико-романтической эпохи о детях как о «посланцах Золотого века» («Repräsentanten des Goldenen Zeitalters» у Новалиса), о «божественных, неземных существах» («göttliche, beziehungsweise himmliche Wesen» у Гельдерлина), о «целостной, неискалеченной природе» («die einzige unverstümmelte Natur» у Шиллера), о «воплощении гармонии всего человечества» («die schönste Menschheit selbst» у Л. Тика) находят свое отражение в творчестве Г. Бёлля, для которого чистый, невинный мир детства представляет образ потерянного рая, а образ ребенка, подающего взрослым надежду на более счастливую жизнь, служит эманацией избавителя и мессии.

– одна из значимых категорий в романтическом типе сознания. Образы «агрессивных детей» («böse Kinder») широко представлены в творчестве Э. Т. А. Гофмана. Данный тип детей имеет место и в творчестве Г. Бёлля (в новелле «Балаган» (1950), и в повести «В долине грохочущих копыт» (1957)). В такой ипостаси детские образы предстают как средство социально-культурной критики. Агрессивность ребенка предстает как прямое следствие вытеснения из жизни человека высокой духовности, доброты, фантазии, простодушия, чистосердечия и умения сострадать.

Однако если в системе романтизма дети все же оставались «настоящими» детьми («tatsächliche» Kinder), то в реалистической литературе XX в. в качестве героев выступают дети, рано повзрослевшие вследствие войны. Такой социальный институт, как школа, навязывает беллевским подросткам культ героической смерти и проповедует идеологию, прославляющую войну. Если основная идея воспитательного романа эпохи Просвещения – высвобождение человека из ограниченности его бытия, то в произведениях Г. Белля детство героев выглядит как процесс нравственного растления естественного ребенка и искажения его личности.

С тех пор, как с легкой руки Ж. -Ж. Руссо ребенок для романтиков вместо «еще не человека» становится «лучшим человеком» и олицетворяет собой «склонности и человеческое предназначение», он является превосходным средством социально-культурной критики взрослого общества, которое как «осуществление», всегда остается бесконечно ниже чем потенция, предназначение человека. Различные варианты использования в этом качестве ребенка в XIX и XX вв. были рассмотрены нами в рамках первой главы. У Г. Бёлля ребенок/подросток – средство социальной критики и идеал, противопоставляемый окружающему миру. Авторское неприятие окружающей действительности послужило толчком для создания утопического мира детства и юности в ткани его художественных произведений. Изображенные писателем герои в ряде его новелл и романов пребывают в состоянии гармонии и мира с самими собой и с окружающей действительностью, что позволяет говорить о наличии идиллического компонента даже в самых критических его произведениях.

стяжательства маленького островка людей, объединенных дружбой и семейными связями, чуждых современному духу карьеризма и расчета. Утопические картины создают в их произведениях ауру детства и юности, мечты и фантазии, это символическая страна счастья и любви, в которой находят свое спасение люди, желающие сохранит свою духовную независимость.

Идея архетипа ребенка – инструмент осмысления универсума романтиками, объективированный в художественных формах. В реалистическом типе письма в XX веке архетип ребенка все так же укоренен в глубинах бессознательного. Архетип ребенка в непосредственном насущном бытии позволял не только осознавать настоящее и прошлое, но и прогнозировать будущее. Существенным аспектом архетипа ребенка служит его свойство устремляться в будущее. Ребенок – это потенциальное будущее. Поэтому тема войны и ее последствий в новеллах и романах Г. Бёлля окрашена слабой надеждой на перемены к лучшему, верой, что из недавних исторических потрясений будут извлечены надлежащие уроки, недаром главными героями новелл выступают дети и подростки – потенциальное будущее.

В романе «Дом без хозяина» (1953) и в ряде новелл Г. Бёлля многие события увидены глазами детей и подростков. Повествование от лица ребенка/подростка отчуждает изображаемый мир взрослых благодаря наивности детского восприятия общественных явлений. Взгляд ребенка/подростка на события – это взгляд извне наблюдателя с гуманистической направленностью. Гуманистическая структура сознания выявляется через точку зрения героя-наблюдателя. Таким образом, Г. Бёлль продолжает литературную традицию, которая берет свое начало в творчестве Монтескье (взгляд иностранца), Вольтера (взгляд наивного, простодушного человека), И. Брехта (прием «очуждения» в эпическом театре). Взгляд, незамутненный реалиями жизни, внушает больше доверия читателю.

Естественно-наивный, не обусловленный никакими социальными и нравственными отношениями, детский взгляд на вещественный мир подчеркивает импульсивность, естественность и наивность, присущую только детям и подросткам. В этом смысле тема «естественного ребенка» у Г. Бёлля перекликается с концепцией «естественного человека», сложившейся в философской мысли и литературе XVIII в. под влиянием Дж. Локка, критически переосмыслившего теорию «врожденных идей» и провозгласившего практический опыт единственным источником человеческого познания.

«Вечные темы» – ребенок и мир взрослых, подросток и окружающая его действительность, тема отцов и детей – рассматриваются в литературе различных стран и эпох. В них заложено общезначимое и нравственное содержание, но каждая эпоха вкладывает в их трактовку свой конкретно-исторический смысл, свой психологический опыт. Если рассматривать художественный мир немецких писателей, то в нем идет постоянное обращение к специфике своей собственной истории – к Тридцатилетней войне, феодальной раздробленности XVII в.; времени наивысшего расцвета немецкой литературы и искусства в эпоху Просвещения; вторжение армии Наполеона в Германию, породившее трагическое мировосприятие романтиков, период реакции второй половины XIX в.; и, наконец, кайзеровская эпоха, фашизм XX в. и послевоенное ожидание «экономического чуда».

изучение темы детства и юности в немецкой литературе на примере романа Г. Фаллады «У нас дома в далекие времена», романа И. В. Гете «Поэзия и правда», новеллы А. Зегерс «Прогулка мертвых девушек», романа Г. Грасса «Жестяной барабан», новелл А. Штифтера, ряда не рассмотренных в данной диссертации новелл Э. Т. А. Гофмана и Т. Шторма. Дальнейшие перспективы исследования могут быть связаны с рассмотрением детскости как свойства характера, присущего некоторым взрослым героям Г. Бёлля («Глазами клоуна», «Бильярд в половине десятого», «Самовольная отлучка»).

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Иванова Э. Ю. Мир детства в романе Г. Бёлля «И не сказал ни единого слова» / Э. Ю. Иванова // Известия Самарского научного центра РАН / Под ред. В. П. Шорина. – Самара, 2009. – Том 1, № 4 (3). – С. 731 – 733. – 0,37 п. л.

2. Иванова Э. Ю. Школьная тема в творчестве писателей ГДР (К. Вольф «Пример одного детства», Ф. Фюман «Еврейский автомобиль») / Э. Ю. Иванова // Известия Самарского научного центра РАН / Под ред. В. П. Шорина. – Самара, 2010. – Том 12, № 3 (2). – С. 478-481. – 0,5 п. л.

«Тогда в Одессе», «На берегу», «Балаган») / Э. Ю. Иванова // Известия Самарского научного центра РАН / Под ред. В. П. Шорина. – Самара, 2010. – Том 12, № 5. – С. 192-195. – 0,5 п. л.

Научные статьи, опубликованные в других изданиях:

4. Иванова Э. Ю. Функция цвета в произведениях Г. Бёлля («Дом без хозяина», «Смерть Лоэнгрина») / Э. Ю. Иванова // Международная научно-практическая конференция, посвященная Д. П. Ознобишину. Сборник материалов. / Под ред. О. М. Буранка. – Инза – Самара, 2008. – С. 83-86. – 0,5 п. л.

5. Иванова Э. Ю. Художественный психологизм в малой прозе Г. Бёлля («Путник, придешь когда в Спа...», «Смерть Лоэнгрина») / Э. Ю. Иванова // О вы, которых ожидает отечество. Сборник трудов молодых ученых, студентов, аспирантов. / Под ред. О. М. Буранка. – Самара, 2008. – С. 37-41. – 0,62 п. л.

6. Иванова Э. Ю. Послевоенная жизнь Западной Германии в восприятии детей (на примере романа Г. Бёлля «Дом без хозяина») / Э. Ю. Иванова // Материалы международной III научно-практической конференции «Высшее гуманитарное образование XXI века: Проблемы и перспективы». – Самара, 2008. – С. 137-139. – 0,37 п. л.

«Мы – вязальщики метел») / Э. Ю. Иванова // Материалы международной IV научно-практической конференции «Высшее гуманитарное образование XXI века: Проблемы и перспективы». – Самара, 2009. – Том 2. – С. 130-132. – 0,37 п. л.

8. Иванова Э. Ю. Творчество Г. Бёлля и литература «потерянного поколения» / Э. Ю. Иванова // Диалог культур: Россия-Запад-Восток. Материалы международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. X Юбилейные Кирилло-Мефодиевские чтения». – Москва – Ярославль, 2009. – С. 172-177. – 0,43 п. л.

9. Иванова Э. Ю. Мир детства в романе Г. Бёлля «Дом без хозяина» / Э. Ю. Иванова // Вопросы языка и литературы в современных исследованиях. Материалы международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XI Кирилло-Мефодиевские чтения». – Москва – Ярославль, 2010. – С. 548-552. – 0,31 п. л.

10. Иванова Э. Ю. Детские образы в романе Т. Манна «Будденброки» / Э. Ю. Иванова // Материалы международной V научно-практической конференции «Высшее гуманитарное образование XXI века: Проблемы и перспективы». – Самара, 2010. – С. 219-222. – 0,5 п. л.

«Хлеб ранних лет» / Э. Ю. Иванова // «Актуальные проблемы лингвистики XXI века». Материалы международной научной конференции. – Киров, 2010. – С. 350-354. – 0,31 п. л.

[1] Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. — СПб., 2001. — C. 251.

[2] Фоменко, О. Б. Национал-социалистическая школа как культурологическая проблема в немецкой литературе XX века. Дисс... канд. филолог. наук. — М., 2004. — С. 105.

[3] Рымарь, Н. Т. Современный западный роман. — Воронеж, 1978. — С. 63.