Грете Ионкис (Кельн)
«ГРАЖДАНИН ГРАСС»
Partner-Nord №56 10/2007
http://www.nord-inform.de/modules.php?name=News&file=article&sid=694
К 80-летию писателя
В 2002 году издательство «Бертельсманн» выпустило биографию писателя, которую автор Михаэль Юргс назвал емко и знаменательно – «Гражданин Грасс».
Вехи, они же зигзаги, творческой биографии
У Гюнтера Грасса типичная биография немца его поколения. На фронте он –семнадцатилетний! – был ранен и попал в плен к американцам. После войны работал на калийном руднике, обучался профессии каменотеса в Дюссельдорфе, где поступил в Академию искусств. Художественное образование продолжил в Западном Берлине. Всю жизнь занимается графикой и скульптурой. Он играл в джазе. Но более всего его притягивала литература. На собраниях «Группы 47», объединявшей писателей-антифашистов, таких, как Г. Белль, Г. В. Рихтер, И. Бахман, В. Кеппен, Грасс выступил с чтением стихов. Пробовал себя в драматургии, но понял, что его призвание – проза.
Первый принесший сенсационный успех роман «Жестяной барабан» (1959) положил начало «Данцигской трилогии», куда вошли повесть «Кошки-мышки» (1961) и роман «Собачьи годы» (1963). «В центре трех моих прозаических произведений находится тот общественный слой, который мы называем обывателями, мелкой буржуазией». Грасс определил резче: «обывательский смрад», «обывательская духота».
– публичный человек.
В конце 60-х на политическую арену ФРГ вышли «новые левые». Анархические эксцессы, призывы к террору отпугнули Грасса. Он выдвинул программу компромисса и умеренности. «Я против радикальных методов лечения», «Наша сила – в терпимости» –таковы заголовки его статей и речей. Молодежь усмотрела в этом консерватизм, что уязвило Грасса. Результатом раздумий и непрекращающейся внутренней дискуссии с новым поколением стал роман «Под местным наркозом» (1969). Присутствие в романе образа Сенеки указывает на то, что Грасс входит в новую жизненную роль – роль философа-стоика.
Итоги его политической борьбы подведены в книге «Из дневника улитки» (1972). В ней два плана. Наиболее сильный – рассказ об уничтожении нацистами еврейской общины Данцига. Второй план – публицистический репортаж о предвыборной борьбе. В книге два ведущих персонажа – Скептик и Меланхолия (образ Дюрера), говорящих о позиции автора.
Мотив «разбитого корыта» развивается в романе «Камбала» (1977), название которого восходит к народной сказке (от братьев Гримм мотив добрался до Пушкина – «Сказка о рыбаке и рыбке»). Каждая из глав демонстрирует важный этап немецкой и европейской истории: тут и переселение народов, и Реформация, и Тридцатилетняя война, и деяния Фридриха Великого, и наполеоновские войны – вплоть до наших дней. История предстает как нескончаемая череда насилий, фанатизма и повторения ошибок.
В качестве противовеса абсурду истории и политики Грасс выдвигает на первый план тему пищи как первоосновы человеческого существования. Он пишет о ее недостатке и избытке, о великих обжорах и бессчетных изголодавшихся страдальцах, о гастрономических радостях и крошках со столов богачей. Так он отреагировал на слова Вилли Брандта: «Голод – это та же война!»
«Встреча в Тельгте», в которой он сопрягает две эпохи. Рассказывая о встрече в 1647 г., в конце Тридцатилетней войны, поэтов и писателей барокко, цель которой – остановить войну, выработать Манифест мира, он воссоздает историю и духовный опыт родной «Группы 47». Соблазн соотнести два 47-х года велик: и тогда и теперь немецкие писатели осмысляли трагический опыт двух опустошительных войн. Хотя Грасс сомневается в возможностях литературы влиять на ход истории, его герои, как и соратники по «Группе 47», берут на себя труд будить людей, побуждать их своим словом к сопротивлению насилию, пусть даже это будет сизифов труд.
Образ Сизифа возникает в книге «Рождаемся из головы, или Немцы вымирают» (1980). В романе «Крыса» (1986) появляются апокалиптические мотивы, связанные и с ядерной угрозой, и с экологической катастрофой.
На объединение Германии Грасс ответил повестью «Крик жерлянки» (1992), где выражена тревога (ощутимая и в его публицистике 90-х гг.) по поводу растущей «державной мощи» и стремления немцев «сбросить наконец груз прошлого». Грасс – противник забвения истории.
Последнее время Грасс часто повторяет, что «говорил и писал впустую», но писать продолжает. «Широкое поле» (1995) и «Мое столетие» (1999) – его новые книги. Последняя состоит из ста новелл и эскизов, где история представлена как бы на моментальных снимках, год за годом. Его героями становятся и знаковые фигуры, и рядовые немцы. За ходом истории следят в окопе и лазарете, в тюрьме и на стадионе, на митинге и дома у телевизора.
В 1999 году Грассу была присуждена Нобелевская премия. Из немецких писателей этой чести удостоились Герхардт Гауптман (1912), Томас Манн (1929), Генрих Белль (1972). Новый Нобелевский лауреат не почил на лаврах. Его повесть «Траектория краба» (2002) вызвала единодушное восхищение в Европе и крайне неоднозначную реакцию в Германии и России
В 2006 году Германия гудела, как разворошенный улей. В автобиографической книге «За чисткой лука» Грасс решился на запоздалое признание. Из груды луковой шелухи он извлек постыдную тайну. Когда-то он сказал сыновьям: «Вы – не убийцы. Вы неповинны. И я, достаточно поздно родившийся, тоже считаюсь незапятнанным. Но только если я хотел бы забыть, а вы не хотели бы знать, как постепенно приходили к тому, к чему пришли, нас могут настичь простые слова: вина и стыд» («Из дневника улитки»). Своих сыновей Грасс не обманул. Но он умолчал о роде войск, в которые он попал семнадцатилетним. Его танковая часть была приписана к дивизии СС.
Прошло более 60 лет, прежде чем Грасс решился открыть постыдный факт. Он понимал, какой скандал его ждет. Скандал и разразился. Но Грасс достиг того возраста и положения, когда можно пережить общественную обструкцию и не сломаться.
Когда Вилли Брандт в 1970-м опустился на колени на месте варшавского гетто, рядом с ним был и Грасс. Он определил этот жест как «запоздалое признание нашей неизбывной вины». Но думать, что раскаяние может стать состоянием всего общества, не следует. Раскаяние предполагает знание, потому правду о войне и Холокосте должны знать все и помнить должны долгие годы. Грасс – один из тех, кто всю жизнь открывал эту правду. И если положить на одну чашу весов то, что сделано им для обличения нацизма и антисемитизма, а на другую – грех его юности, сомнений нет, какая из них перевесит.
«Данцигская трилогия»
«головорожденную» философию ведет к дидактическому аллегоризму.
Место действия трилогии – Данциг и его предместья. Грасс и в дальнейшем будет писать о городе своего детства и отрочества, запомнившемся ему со всеми жителями – поляками, немцами, евреями, когда-то его населявшими. Ностальгия по утраченной родине (Данцига нет, есть польский Гданьск) придает книгам Грасса меланхолическую печаль.
«Жестяной барабан» – великий роман, лучшая книга Грасса. Это поняли не все и не сразу. Режиссер Шлендорф понял и экранизировал его. Награжденный «Оскаром» фильм демонстрировался по всему миру (кроме СССР).
С главным героем Оскаром Мацератом читатель встречается в психушке, но постепенно выясняется, что психушка – это весь большой мир. Оскар же не так-то прост, он сам в три года решил перестать расти, чтобы никогда не вступать во взрослую жизнь, не стать лавочником, а тем более солдатом. Обликом и поведением он напоминает гофмановского крошку Цахеса: столь же коварен, злокознен, капризен. Но Цахес – ничтожество, а Оскару присуща циническая изощренность ума. Он наделен фантастическими свойствами: от его голоса разлетается стекло, и он может манипулировать взрослыми благодаря дроби и трелям своего барабана. Свои злые деяния он оправдывает тем, что другие – взрослые – не лучше, чем он, только лицемерят, а мир в целом мерзостен и безобразен. Оскар Мацерат неоднозначен: ему присущи простодушие, озорство и авантюризм Симплициссимуса, героя любимого Грассом Гриммельсгаузена.
Нацистские кумиры были повержены, но писатель добирался до тех, чьи верноподданническая психология и шкурничество, серость и скудость мышления способствовали приходу нацистов к власти. Грасс ворошил обывательские гнезда. Он первый заговорил о вине немцев и стал раскапывать корни этой вины. Как рушатся стекла от пронзительного голоса Оскара Мацерата, так повергаются в романе все мыслимые авторитеты – семьи, церкви, государства. Национальная самокритика и шоковая терапия Грасса вызвала скандал и судебное разбирательство. «Осквернитель святынь, пачкун родного гнезда, нигилист, порнограф» – таков был «общий глас».
«за мрачные фантазии, отразившие лик современности, за будирующий их характер». Вот так-то!
В повести «Кошки-мышки» Грасс показал изнанку «идеалов великой Германии», во имя которых полегли миллионы обманутых немцев, и поставил знак равенства между подвигом во славу Гитлера и преступлением.
Обширный роман с эпатирующим названием «Собачьи годы» (это бранное просторечие определяет нацистский период германской истории) завершает трилогию. В нем вновь встает проблема подлинного и мнимого героизма. Трилогия образует эпопею еще одного потерянного поколения Германии, судьбу тех, кого изувечил фашизм.
Возвращение бумеранга, или «Траектория краба»
В «Траектории краба» Грасс коснулся табуированных тем: трагической участи немецких беженцев из Восточной Пруссии и гибели суперлайнера «Вильгельм Густлофф», который 30 января 1945 г. был торпедирован советской подлодкой под командованием Маринеско, при этом погибло 9 000 беженцев, по преимуществу женщин и детей. При нацистах говорить об этом – означало сеять пораженческие настроения. Потом было не до того: побежденная Германия лежала в руинах, силы берегли для восстановления. Но рана саднит до сих пор, ведь Грасс и его семья тоже беженцы, и он ударил в барабан памяти.
«еврейский вопрос». 150 лет назад Гейне доказывал, что еврейский вопрос в Германии – это прежде всего немецкий вопрос. (В том же духе в России высказывался Вл. Соловьев). Грасс разделяет это мнение.
Начинается повесть рассказом об убийстве в Давосе партийного функционера Вильгельма Густлоффа. Стрелял в него студент-медик Давид Франкфуртер, еврей. Запомните расклад имен! Погибший Густлофф усилиями нацистской пропаганды превратился в Мученика, а корабль, построенный на деньги организации «Сила через радость», получил его имя.
Дальше идет расследование, ведут его независимо друг от друга журналист Пауль Покрифке, мать которого Тулла спаслась с тонущего корабля и родила его в ту же ночь, и сын Пауля Конрад (Конни), любимый внук Туллы.
признавал его осведомленность, восхищался им как «фанатом точности» и выразил желание встретиться.
Давид приезжает в Шверин. У бывшего мемориала нациста Густлоффа, когда гость трижды плюнул на замшелый фундамент, т. е. «осквернил святыню», грянули выстрелы. И тут открылось, что убитый был вовсе не евреем, а немцем во многих поколениях. Его имя - Вольфганг Штремплин. Грасс разыгрывает карту зеркального перевертыша. Вольфганг-Давид примерил на себя еврейскую судьбу и погиб. Конни-Вильгельм вошел в образ судьи-нациста, защитника Великого германского рейха, и стал убийцей. Как чудовищно-неотвратима расплата за эти метаморфозы!
«Европа-экспресс»: «Не надо забывать, что немцы первыми начали войну. Все, что потом произошло, было лишь ответной реакцией». Бумеранг возвращается.
В лекции «Писательство после Освенцима» (1990) Грасс сказал, что писатель должен испытать превратности текущего бытия, вмешиваться в происходящее и принимать ту или иную сторону. «Риск вмешательства и пристрастности известен. Но чем бы была писательская профессия без риска?»