На правах рукописи
http://www.aspirant.vsu.ru/ref.php?cand=2060
ЗЕЛЕНИНА Оксана Ивановна
Ж. Кокто: эстетические взгляды и художественная практика
Специальность 10. 01. 03 - литература народов стран зарубежья (литература стран германской и романской языковых семей)
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Воронеж-2011
Диссертация выполнена в Удмуртском государственном университете
Научный руководитель:
Официальные оппоненты:
Ведущая организация:
кандидат филологических наук, доцент Любарец Светлана Николаевна
доктор филологических наук, профессор Забабурова Нина Владимировна
кандидат филологических наук, доцент Недосейкин Михаил Николаевич
Уральский государственный университет
им. А. М. Горького
Защита диссертации состоится 23 ноября 2011 года в 15 часов 00 мин. на заседании диссертационного совета Д 212. 038. 14 в Воронежском государственном университете по адресу: 394006, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, ауд. 18
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета
Автореферат разослан « » октября 2011 г.
Ученый секретарь
доктор филологических наук, доцент
Бердникова О. А.
Общая характеристика работы
Творчество Клемана Эжена Жана Мориса Кокто (1889-1963), одной из самых значительных и многогранных фигур во французской литературе XX века, представляет огромный интерес как для специалистов-филологов, так и для простых читателей. Во Франции его воспринимают не просто как поэта, писателя, режиссера, а как уникальное явление культуры. Вполне закономерно внимание французской критики и литературоведческой науки к творчеству писателя. Внимание сосредоточено, как правило, на таких вопросах, как место писателя в контексте литературы, противоречия мировоззрения и особенности творчества. Кроме того, в исследованиях широко используются факты биографии, предпринимаются попытки проследить генезис некоторых литературных идей и художественных замыслов.
Однако в нашей стране имя Кокто и его художественное наследие долго оставались на периферии читательского интереса и научного внимания. Исключение, пожалуй, составляет лишь аудитория кино и театра. Такое положение дел связано, в первую очередь, с доминировавшей в СССР коммунистической идеологией и ангажированностью сферы науки и искусства. С одной стороны, Кокто не вписывался в каноны литературы социалистического реализма, и это, надо полагать, вызывало неприятие его творчества, с другой - его художественный метод тяготел в большей степени к модернизму - литературному направлению, которое долгое время не получало признания со стороны отечественной критики и литературоведения. Именно поэтому обращение к эстетике и художественному наследию писателя, анализ его творчества как целостной литературно-художественной системы вполне оправдан и своевременен. Этим, собственно, и объясняется актуальность данного исследования. В диссертационной работе внимание уделено изучению трудов Кокто по эстетике, идейно-художественному анализу наиболее репрезентативных произведений писателя, представленных в каждом из основных родов литературы. Изучение и обобщение отдельных исследовательских позиций по творчеству Кокто также определяют актуальность настоящей работы.
Состояние научной разработанности темы исследования.
Французскими исследователями рассмотрены различные аспекты творчества Кокто. Первыми обратили внимание на поэтику Кокто Ж. Бросс в работе «Ж. Кокто» (1970) и К. Боргал в монографии «Ж. Кокто и его поэтический мир» (1977). Они рассматривают центральные образы художественного мира писателя. Попытка охарактеризовать творчество Кокто в культурологическом аспекте предпринята рядом французских исследователей: Ж. Маньяном «Поэзия как алгебра» (1977), А. Милорадом «Поэзия Кокто» (1977). Ряд работ посвящен общим вопросам творчества Кокто: П. Шанель «Альбом Кокто» (1970) дает краткий историко-литературный анализ основных произведений писателя. Однако эти исследования касаются частных аспектов его творчества. Работы, более глубоко осмысляющие становление и развитие художественного творчества
Кокто, появляются во второй половине ХХ века. Так, эстетика Кокто стала объектом рассмотрения М. Альбэна «Эволюция эстетики» (1991). Наиболее значительной работой по теме настоящего исследования является работа Д. Шаперон (1990). В исследовании рассматриваются наиболее значимые эстетические категории феноменологии Кокто, объясняется происхождение некоторых персонажей. Центральной фигурой феноменологической фабулы Кокто Д. Шаперон считает образ Ангела. Название работы «La Chute des angles» можно прочитать двояко, считает автор: как «падение ангелов» и как «падение углов».
Французские исследователи, таким образом, внесли значительный вклад в осмысление творчества Кокто. Что касается работ о Кокто на других европейских языках, то и здесь имеется немало более или менее серьезных исследований. Показательно, что сводная характеристика его творчества представлена в словарной статье «Оксфордской иллюстрированной энциклопедии». Эстетические взгляды Кокто рассматривает немецкий ученый Г. Р. Каитц в диссертации «Поэзия и искусство в теории Ж. Кокто» (1970).
История рецепции Кокто в России начинается с упоминания о нем русского критика В. Светлова 29 мая 1912 года в «Петербургской газете». Первые научные публикации приходятся на постреволюционное время и носят характер вульгарно-социологических исследований. Так, А. В. Луначарский в предисловии к повести «Самозванец Тома» (1925) высоко оценил ее художественные достоинства, но при этом обозначил творческую позицию самого Кокто как классово чуждую - дадаистскую. Статья оказала заметное влияние на изучение творчества Кокто в советском литературоведении: оно оценивается с классовых позиций.
В постсоветский период в докторской диссертации «Театральные концепции модернизма и система Антонена Арто» (2000) В. И. Максимов посвятил целую главу - «Сюрреалистическая театральная концепция» - творчеству режиссеров-модернистов, в том числе и Кокто. Исследователь считает, что в 20-30-е гг. ХХ века сюрреалистические принципы обозначили ведущие тенденции в театре, кино, балетных спектаклях и драматургии, а также определили творческое кредо Кокто.
Вопросы мифопоэтики в творчестве Кокто нашли отражение в трудах: Н. С. Егорова, Л. С. Ендовицкой, Н. Рыковой, Е. В. Киричук, в частности внимание обращено на развитие драматургии. Достаточно полно и убедительно представлены исследования о мифотворчестве в драме Кокто в работах Е. В. Гнездиловой «Миф об Орфее в литературе первой половины ХХ века» (2007) и О. Е. Людининой «Генезис и эволюция французской мифологической драмы первой половины XX в» (2005). В первом исследовании говориться об особенностях функционирования мифа об Орфее в европейской и американской литературе ХХ века. О. Е. Людинина в докторской диссертации изучает эволюцию драмы в 60-70 годы, выделяя миф как отличительный признак «интеллектуальной драмы» первой половины ХХ века. Исследователь классифицирует мифологическую драму как особую жанровую форму, восходящую к архаическому мышлению, выделяя авторскую и миметическую драмы. Целый ряд журнальных научно-популярных статей продолжил изучение в России феномена творчества Кокто.
Таким образом, изучение наследия Кокто в современном западном и отечественном литературоведении касается отдельных вопросов его творчества. Нет обобщающих исследований, посвященных в равной мере всем аспектам его художественной практики.
Целью работы является рассмотрение эстетики и литературного творчества Кокто как целостной системы. В процессе изучения внимание уделено особенностям эстетических взглядов писателя, формировавшихся в контексте художественно-эстетического развития эпохи, а также выявлению жанрово-родовой специфики и концептуально-образной структуры его литературного наследия. Реализация цели вызвала необходимость постановки и решения следующих задач:
- изучить культурный и литературный контекст эпохи;
- определить роль и место Кокто в литературном процессе Европы данного периода;
-проанализировать теоретико-эстетический опыт Кокто, обозначить его связь с основными закономерностями литературы первой половины ХХ века;
- выделить особенности наиболее репрезентативных произведений писателя в поэзии, прозе и драме.
Объектом исследования в диссертации являются собственно эстетико-литературные взгляды Кокто, представленные в его манифестах, а также художественная практика, воплощенная в лирических, прозаических и драматических произведениях французского писателя.
Предметом настоящей работы являются особенности эстетики и художественной практики Кокто в их тесной взаимосвязи. Прежде всего, рассматривается эстетическая программа Кокто, нашедшая отражение в его теоретических манифестах, зафиксированная в литературно-художественном творчестве. Научный интерес сосредоточен на индивидуальной творческой стратегии писателя, обусловившей его уникальную позицию среди многочисленных художественных направлений и школ эпохи.
Материалом для изучения стали основные поэтические сборники писателя (Poesies, 1909-1960), пять произведений Кокто в прозе «Самозванец Тома» (Thomas l'imposteur, 1922), «Белая книга» (Carte blanche, 1928), «Трудные дети» (Les Enfants terribles, 1929), «Двойной шпагат», «Портреты-воспоминания» (Portraits-souvenirs, 1935); драмы, сценарии: «Орфей» (Orphee, 1925), «Человеческий голос» (La Voix humaine, 1930), «Адская машина» (La Machine a ecrire, 1932), «Ужасные родители» (Les Parents terribles, 1938). Литературные манифесты и эстетические работы Кокто 1918-1926 гг., такие как «Петух и Арлекин» (Le coq et l'Arlequin), «Профессиональная тайна» (Professional secrets) и другие находились в фокусе нашего научного интереса.
Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что настоящая работа представляет собой первое в отечественной литературоведческой науке комплексное исследование литературного творчества Кокто. Выделены этапы творческой эволюции писателя. Обозначены основные положения его эстетики и поэтики. Впервые проведен комплексный анализ и интерпретация поэтического наследия, прозы и драматургии.
Теоретико-методологическая основа поэтики, структурного анализа, текстологии, типологии литературы. Теоретико-методологической базой для диссертации послужили структурно-семиотические работы Р. Барта, Ж. Женетта, Ю. Лотмана, исследования теоретиков поэтического языка и литературного стиля: М. Бахтина, Ю. Тынянова, А. Мишеля, Ж. Бросса, К. Боргала, Д. Шаперон, Ж. Маньяна.
Полезными для настоящей диссертации с точки зрения типологии литературных явлений оказались работы по истории европейских национальных литератур Е. М. Евниной, Д. В. Затонского, А. М. Зверева, Е. М. Белавиной, А. А. Рубан, Н. Ф. Швейбельман.
Практическая значимость. Накопленный в ходе исследования и систематизированный в диссертационной работе материал, основные положения и выводы, сформулированные в работе, в практическом плане могут быть использованы и уже используются при подготовке учебных курсов и спецкурсов по истории французской литературы и культуры.
На защиту выносятся следующие положения:
развития литературы и искусства.
- Выделяются три периода в эстетике и поэтике Ж. Кокто: ранний - интуитивно-эмпирический (1908-1911), модернистский (1912-1922), реалистический (1923-1963).
- Ранний период протекает под знаком позднего символизма. Поэзию
можно назвать «полихудожественной», то есть одновременно «живописной, зримой и звучащей» в слове. Актуализируется тема любви, обращения к любовной эмоции, средством выражения чувств которой становится природа, пейзаж.
- Поэзии периода модернизма присущи следующие характеристики:
«поэтическая хромота» за счет пауз и синкоп, синтаксического построения, игры артиклей и морфем.
уделено теме войны и детства.
- Драма Кокто развивается на основе формы и образной структуры модернистских пьес, в ней трансформируются классические, античные сюжеты. Кокто становится предшественником и экзистенциальной драмы. Психологическая пьеса «Человеческий голос» (1930) написана в форме скрытого диалога молодой женщины и ее возлюбленного. Поэт, близко подошедший к канонам экзистенциальной драмы, намеренно сгустил атмосферу безнадежности и одиночества.
Апробация работы. Диссертация прошла обсуждение на кафедре зарубежной литературы ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет». Основные результаты исследования представлены в опубликованных статьях и озвучены на международных конференциях: Международный конгресс «300 лет российской газете. От печатного станка к электронным медиа» (Москва, МГУ, 2002), «М. Петров и литературный процесс ХХ века» (Ижевск, УдГУ, 2006); на научно-практических конференциях: «Журналистика в 2001 году: СМИ и вызовы нового века» (Москва, 2002), «III Межвузовская научно-практическая конференция студентов и молодых ученых. Неделя молодежной науки УР» (Ижевск, 2003), «Язык и межкультурная коммуникация» (Санкт-Петербург, ГУП, 2004); На региональных научных конференциях (Ижевск, 2005, 2007, 2011).
вытекает из поставленных в ней задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
Общий объем работы Текст диссертации составляет 173 cтраницы, список литературы включает 180 наименований, из них 62 источника на иностранных языках.
Основное содержание работы
Во «Введении» обосновываются выбор темы диссертации, ее актуальность и научная новизна, определяются цель и задачи, а также методика исследования, дается краткий анализ критических работ творчества Кокто на русском и иностранных языках.
Содержание первой главы «Эстетические взгляды и художественная практика» связано с изучением творческого пути писателя, фактов биографии, оказавших влияние на становление его литературной теории и эстетических воззрений.
«Творческий путь и литературно-художественное окружение Ж. Кокто», рассматривает влияние близкого окружения писателя на процессе формирования его творческой личности, индивидуального стиля под влиянием таких имен, как П. Верлен, А. Рембо, Г. Аполлинер, Ф. Стендаль, П. Пикассо, Р. Радиге и других деятелей литературы и искусства.
Второй параграф первой главы «Эволюция эстетических воззрений Ж. Кокто. Становление литературной теории» развиваются в контексте основных культурных движений рубежа ХIХ-ХХ веков, а творческий путь французского писателя является отражением сложных процессов развития литературы и искусства эпохи. В исследовании выделяются три периода в эстетике Ж. Кокто: интуитивно-эмпирический (1908-1911), модернистский (1912-1922), реалистический (1923-1963). Причем, для первого интуитивно-эмпирического периода характерно сочетание звуковых и цветовых ассоциаций, создающих мощное ассоциативное поле, усложняющее смысловую многогранность произведения.
Кокто как символист второго поколения, продолжающий традицию Верлена и Рембо, научному познанию в своих эстетических манифестах противопоставляет интуитивный, художественный метод, где содержание непосредственно взаимосвязано с формой, которая значительно усложняется. В диссертации говорится, что модернистский период творчества Кокто характеризуется разрывом с символизмом и возрастающим интересом к основным течениям модернизма (кубизм, дадаизм, сюрреализм), где форма признается независимой от содержания. В 1918-1926 годах Кокто создает свои первые эстетические программы: «Профессиональная тайна», эссе «Петух и Арлекин», где писатель излагает свои взгляды на проблемы творчества, искусства и литературы. Автор настоящей диссертации предпринимает попытку представить литературную теорию писателя как цельную систему взглядов, совмещающую в себе отголоски различных школ, течений, направлений в литературе и искусстве.
В манифесте «Петух и Арлекин» Кокто формулирует и свои эстетические взгляды относительно взаимосвязи формы и содержания произведения искусства, литературы. Причем, их трактовка вполне предсказуема: сказалась мощная литературная тенденция, вызревшая еще у романтиков, заключавшаяся не только в привычном противопоставлении новых и традиционных художественных форм, но и в бунте против самого принципа формы. Поэтому установка писателя на самовыражение ведет к непримиримому конфликту с формой. Форма, таким образом, становится у Кокто независимой от содержания, особенно в поэзии.
«прямой линии» или основной идеи, которая должна четко прослеживаться в структуре произведения, а художественная форма соответствует содержанию. В работе «Призыв к порядку» (1922) он красноречиво говорит о значении линии в художественном произведении: художник сделает свое произведение живым в том случае, если думает не о совокупности линий в целом, а о смертельной опасности, которой подвергается его линия в процессе начертания. Только этой ценой стройное целое заживает своей собственной жизнью, становясь живым организмом. Результатом любого другого подхода будет простое подражание. В 1952 году эта мысль писателя будет отражена в его «Дневнике». Он напишет, что работа художника заключается в том, чтобы скомпоновать линии и тени таким образом, чтобы это было произведением искусства. Выдвигается также положение об ответственности автора за свое произведение.
Итак, в первой главе нашей работы была предпринята попытка представить французского писателя как творческую личность, соотнести художественную практику писателя с эстетическими и художественными исканиями того времени, различными формами словесного творчества и другими видами искусства, порожденными атмосферой эпохи, традициями предшествующей литературы и с возникающими художественными движениями XX века.
«Литературное наследие Кокто» состоит из трех параграфов, представляющих художественное наследие французского писателя. Здесь рассматриваются идейно-художественные особенности лирики, прозы и драматургии писателя. Анализу подвергается жанрово-родовая и концептуально-образная структура его произведений, исследуются основные элементы поэтики, которые позволяют говорить о литературном творчестве Кокто как о целостной художественной системе.
Первый параграф «Поэтический мир Ж. Кокто: от символизма к модернизму» посвящен изучению особенностей поэтической системы писателя и трансформации его лирического сознания. Кокто-лирик не может рассматриваться в качестве ключевой фигуры французской поэзии первой половины XX века, но художественный мир его поэзии запечатлел в себе основные тенденции развития европейской поэзии данной эпохи, и в этом как раз состоит его значимость. Не случайно в 1960 году Кокто был провозглашен при единогласном решении Французской Академии Принцем Поэтов - титулом, который присуждается очень редко, и многие признанные поэты о нем лишь мечтают.
первого поэтического сборника «Лампа Аладдина» (1908-1912), можно назвать «символистским». Речь идет о первых самостоятельных стихах поэта, свежих, искренних, может быть, в чем-то даже наивных, юношеских. Важно подчеркнуть, что у Кокто было своеобразное представление о поэтике, о чем писали в своих работах исследователи: А. Милорад (Cahiers Jean Cocteau 6. La poesie. Paris, Gal-limard, 1977), К. Боргал (Cocteau. Dieu, la mort, la poesie. Paris, 1968), Ж. Бросс (Jean Cocteau. Paris, Gallimard, 1970).
Понятия «поэзия» и «поэтика» в понимании Кокто близки и неразрывно связаны, хотя, как известно, в литературоведении эти категории различаются. Кокто трактует понятие «поэзия» как некую внутреннюю художественную логику, составляющую любого вида искусства. Более того, Кокто объясняет данное понятие намного шире: как синоним слова «поэтика», обозначив тем самым различные виды творчества. Следовательно, поэтичность для Кокто - главная отличительная черта литературы и искусства.
Важно отметить, что в одном из своих поэтических опусов он вторит знаменитому стихотворному манифесту П. Верлена «Искусство поэзии» (1874), ставшему предвестником символизма. Кокто обращает внимание на одну из граней верленовского синтетического образа - «звукопись», о чем можно судить по названию стихов: «Песня для нее», «Греза», «Вокализы». Вместе с тем, в стихотворении «Искусство поэзии» изначальный верленовский вариант приобретает новое звучание: «нечеткости», «растворимости», «бесплотности» противопоставлены «нерастворимость», «тяжесть», «плотность». Заметное влияние на ранний период творчества поэта оказал и Рембо. У него Кокто учится «цветописи», что наглядно проявляется в стихотворениях «Песня для нее», «Крыши. Лирическое «я» декларирует осознание себя как поэта-творца в предметном мире, где поэзия рождается порою из обыденной, серой жизни. Изображение строится на контрасте двух образов - действительности и природы: «серый цинк, однообразный, гадкий» - опредмеченный образ действительности, который не дает художнику запечатлеть собственное вдохновение, впечатление от «синевы и зари, вечернего заката, бледного луча». Лирический герой стихотворения «Песня для нее» находится под воздействием пылкого чувства первой любви. Меняется и восприятие себя как поэта. Автор уверен в своем творческом потенциале, но не в ответном чувстве девушки. Образ возлюбленной рисуется традиционно в светлых тонах и передается метафорически: «золото волос», «белое тело».
Романтический образ любимой женщины почти не встречается в зрелом творчестве поэта, несмотря на то, что в ранний период Кокто неоднократно обращается к любовной теме, например, в стихотворении «Плыл над водою горький аромат», где образ возлюбленной ассоциируется у поэта с родной природой, «горьким ароматом», соцветием полевых цветов.
Образ птицы в творчестве Кокто занимает важное место. И дело здесь не только в обыгрывании говорящей фамилии Кокто. Доминирующим ассоциативным признаком, характеризующим образ птицы в ранней поэзии Кокто, является звук как составляющая мелодии. Кокто находит и традиционные для французской литературы рубежа романтико-символические приемы поэтики недостаточными для создания истинно поэтического, творящего мир слова, и обращается к иным формам художественной традиции - мифопоэтической эйдектике. Для выражения собственных мифических образов Кокто ищет и находит такие формы стиха, которые не были актуальны у поэтов-символистов -«хромую» ямбическую строфику, разрушающую плавное течение стиха неожиданными перебоями ритма, «сломом» рифмы и нарушением композиционного единства. Увлеченный идеей «безупречного синтаксиса», Кокто обращается к великой греко-латинской традиции, к силлабической «хромоте» слогов. Именно метроритмическое построение оказывается стержневым организующим фактором поэтического смысла.
«Особенности прозы Ж. Кокто: идеи и образы. Структура сюжета романа «Самозванец Тома» рассматривается своеобразие прозы Кокто, главным образом внимание уделяется его романам.
Для Кокто показательно, что писатель никогда прямо не говорит о реальной, исторической основе своих романов, иногда в них даже нет указания на точные даты и место действия. Но по развитию сюжета, описанию событий, по ведущим мотивам его произведений и по некоторым незначительным деталям точно угадывается воссоздаваемая писателем эпоха, основные тенденции котоой разнопланово отражены в его творчестве.
Содержание романа «Самозванец Тома» разворачивается на фоне событий Первой мировой войны. Тома - восемнадцатилетний юноша, стремится путем обмана выдать себя за адъютанта военного генерала, чтобы совершить подвиг и прославиться. Но представления юноши о боевых действиях, о войне далеки от реальности. На мир он смотрит еще сквозь розовые очки, что в конечном итоге приводит к достаточно серьезным просчетам и гибели героя.
«Самозванец Тома», наиболее известный роман Кокто, как и большинство произведений Кокто в прозе, написан в традиционной реалистической манере, что подтверждается анализом структуры его сюжета. В противовес поэтическим опытам писателя, «Самозванец Тома» имеет несложную организацию нарративных единиц текста. В романе преобладает повествование «от автора», играющего значительную роль в выстраивании сюжета «Самозванца Тома».
В основе конфликта героя романа (Гийома де Фонтенуа) лежит несоответствие потаенной мечты персонажа (стать известным) его внешним проявлениям (участием в военных событиях). Он оказывается в центре боевых действий. Родственник генерала, вероятно, отсиживался бы где-нибудь в тылу, зарабатывая медали и имя без риска для жизни. Странность поведения героя определяют его нравственные ориентиры. Событийная сторона развертывается на глазах читателя с помощью рассказа от третьего лица. Первое лицо автора появляется лишь при использовании приемов пролепсиса (забегания вперед), ретардации (задержки хода развития событий), создающими общетекстовое напряжение.
Структура сюжета романа аналогична многим другим литературным произведениям реалистической направленности. Развязка сюжета отнесена писателем в конец, благодаря чему и возникает ступенчатое поле напряжения. В реалистическом произведении сюжетное напряжение возникает благодаря тому, что в конце художественного литературного произведения располагается нечто такое, без чего невозможно настоящее понимание, адекватное восприятие всего произведения. Особенно четко прослеживается такая напряженность, когда произведение имеет фабулу, сюжет, а разрешение заложенного в этом сюжете конфликта отнесено в конец художественного произведения. Таким образом, мы имеем дело со структурой сюжета, традиционной для реалистической литературы.
Следовательно, можно сделать вывод, что в начале 30-х годов ХХ века Кокто при создании образа героя опирался на традиции французской литературы, в частности на творчество Стендаля. Это видно и в совершенно прозрачных аналогиях «Самозванца Тома» с «Пармской обителью» Стендаля, с гоголевским «Ревизором». Гийом де Фонтенуа становится заложником собственной лжи. Об этом предупреждает нас автор в начале повествования, обрисовывая образ героя, его характер. Надо отметить, что для авторского стиля характерно использование пролепсиса на протяжении всего текста для более подробной характеристики персонажа. Очень ярко проявляется этот выразительный прием в подаче событий, обрисовке хода самого повествования, в характеристике героя. Итак, уже с самого начала, читатель знает, что за ложь, независимо от того, послужит ли она доброму делу или нет, Гийому придется расплачиваться. Таким образом, подобное композиционное построение, с использованием традиционного сюжета, композиционных средств выразительности, используемых автором, позволяют лучше понять его глубинный смысл и указывают на реалистическую природу текста.
Если для реалистов века ХIХ, таких, как Золя, Бальзак, познание человека означало, прежде всего, исследование внешнего, материального мира, который его формирует (недаром, полемизируя со Стендалем, порицая его за излишнее, с его точки зрения, копанье во внутреннем мире, Золя говорил, что успех писателя зависит от того, «насколько он овладел внешним миром»), то для Кокто как представителя реализма, идущего от направлений субъективно-идеалистических, познание человека происходит через синтез внешней и внутренней сторон жизни, в первую очередь автор обращает внимание на сферу духовной жизни героев. Синтез этих двух тенденций хорошо виден в романе «Двойной шпагат». Нравственные коллизии являются основой для конфликта и развязки сюжета. Роман, как и многие другие произведения писателя, автобиографичен, а герои вполне узнаваемы. Жак Форестье - главный герой романа, провинциал, приехавший покорять Париж, юный мечтатель, чье сердце еще не задела праздность обывательской жизни. Он молод, талантлив, пробует писать стихи - многие из черт его характера напоминают нам самого Кокто. Его возлюбленная Жермена - актриса театра, находясь на содержании богатого любовника, отвечает взаимностью молодому мечтателю, хотя с самого начала читателю становится ясно, что счастливый конец романа Жака и Жермены вряд ли возможен. В какой-то мере экспозиция романа и последующая завязка сюжета напоминают нам аналогичную историю «Дамы с камелиями» Дюма-сына. Но если роман «Дама с камелиями» повествует о романтической любви куртизанки, трагически оборвавшейся из-за ряда субъективных причин, то в «Двойном шпагате» персонажи стоят перед нравственным выбором, где верх все-таки одерживает меркантильный интерес.
«Двойной шпагат» вызывает у читателя в финальной сцене романа ассоциацию с Эйфелевой башней - символом Парижа с его свободными нравами, богемной средой, породившей Жермену. Ее двойная мораль далека от истинных чувств, которые испытывает по отношению к ней Жак Форестье. Жермена воплощает в себе противоположность творческого начала, символизируя хаос, разрушение.
Анализ произведений показывает, что тема «разбитого сердца», начатая в предыдущей книге, продолжена «кровоточащим сердцем» в романе «Ужасные дети» (1929). Герои романа живут как бы в двух измерениях: детство со всеми вытекающими отсюда последствиями и жизнь взрослая, так как дети рано остались без родителей. Только первый мир для них - реальный, а второй -скорее игра. И, как в повести «Самозванец Тома», оба эти мира, столкнувшись, приводят героев к гибели.
Прозаические и поэтические произведения Кокто не составляют две изолированные художественные системы: на протяжении всего творчества писатель обращается к мотивам и образам, идеям, которые составляют константы его индивидуального художественного мирообраза.
Третий параграф «Драматургия. Новая жизнь «старых» мифов и «вечных» тем» «Орфей» (1925), «Человеческий голос» (1930), «Адская машина» (1932), «Ужасные родители» (1938).
Драма становится для Кокто и самостоятельным родом литературы, и материалом для театральных постановок, основой для сценариев к кинофильмам. Как отмечают исследователи, в драматургии Кокто «отражены все историко-культурные интересы, ибо он черпал сюжеты из античного театра, и из классицизма, и из романтической драматургии, и даже из реалистической мелодрамы парижских «театров на бульварах» конца ХIХ и начала ХХ века. В период между двумя войнами Кокто обращается к образам греческих трагедий. Причем, писатель синтезировал античные сюжеты, преломляя сквозь призму модернизма, соединяя античность с элементами сюрреализма. Кокто мифологизирует современность и создает осовремененные стилизации классических сюжетов. Обращаясь к мифу, Кокто, как и драматурги ХХ века, отказывается от пьес с запутанной интригой, считая, что создавать новые сюжеты излишне. Античный театр, история, интерпретированные по-новому, могут дать достаточно материала для драматурга.
Название произведения «Адская машина» подчеркивает синтетическую природу драматических произведений Кокто, так как представляет собой соединение античного мифа и современных модернистских течений. Еще в начале 20-х годов ХХ века в поэзии повсеместно использовалась метафора электричества как мистической силы, позволяющей контактировать с миром потусторонним. В аналогичном смысле выступал и образ машины у дадаистов и сюрреалистов. Поэма, картина превратились в сложные устройства, которые необходимо сконструировать из разных деталей. Монтаж, коллаж стали одним из самых значимых приемов в искусстве. Тема рока, слепой судьбы преследует героев Кокто как в прозе, так и в драматических произведениях. Причем механистичность «адской машины» символизирует безжалостность окружающего мира, жестокость богов, произвол по отношению к человеку - словом, все те беды, с которыми сталкивается человек, живущий в ХХ веке. «Адская машина» - это и синоним оккупационного режима во время второй мировой, унесшего жизни сотен тысяч человек во время боевых действий. Совмещение во временном плане современной действительности и мифического сюжета позволяет ее интерпретировать в плане вечного, вневременного контекста.
Бездушному механизму, запущенному богами, Кокто противопоставляет образ творческого человека, поэта, ремесленника, созидателя красоты и жизнеутверждающего начала. Особенно ярко эта идея проявилась в пьесе «Орфей». За сюжетом о нежной любви Кокто также обращается к античному мифу. Кокто сохраняет в полной неприкосновенности миф о древнегреческом поэте-волшебнике, который отправляется в царство Смерти, чтобы вывести оттуда свою умершую жену Эвридику. В образе поэта-волшебника, поэта-медиума воплотилась идея Кокто о поэте, «пытающемся раскрыть непознанную сущность мира». Таким образом, познание мира у Кокто происходит через поэта-творца, выступающего истиной в последней инстанции, но истиной достаточно субъективной. «Орфей» связан с эстетикой и поэтикой сюрреализма. Вслед за создателями «новой» драмы Ибсеном и Метерлинком Кокто придавал огромное значение тайному, закодированному смыслу, не выраженному вербально, с помощью построения сюжета и диалогов героев. Так, Смерть посылает в свою невидимую канцелярию шифрованные радиограммы и получает такие же сигналы, понятные только ей и ее помощникам. Обыденные предметы в пьесах Кокто часто исполняют роль ловушки, инструмента богов, помогающего герою проникнуть в тайну иного мира. Так, перчатки Смерти, один из магических предметов в «Орфее», позволяют пройти из одного мира в другой через двeрь-зеркало. Именно благодаря забытым на столе гостиной перчаткам герой может оказать услугу самой Смерти, вернув их ей и получив в награду жену. Резиновые перчатки - один из самых ярких метафорических образов эстетики. В диссертации делается вывод, что в драматургии Кокто, как и в «новой драме», выразительной основой художественной ткани становится многозначность, иносказание, наличие символического смысла, совмещение реальности и фантастического элемента. Символика выполняет двойную функцию: служит средством нагнетания смысла, значений, художественного обобщения и вместе с тем обозначает имплицитное, «несказанное», требующее домысливания, фантазии. Вводя мотив зеркала, Кокто продолжает развивать мотив зрения, характерный для античной трагедии (ослепление царя Эдипа, Орфей, которому запрещено смотреть на Эвридику, выходящую из Аида). Например, в пьесе Кокто «Орфей» смерть просит завязать ей глаза при умерщвлении Эвридики.
В античной трагедии человек не мог обладать абсолютным знанием, так как он не владел полнотой зрения. Кокто борется с этим постулатом, трансформируя мотив зрения в мотив зеркала. Именно зеркало (не прямое, а отраженное зрение) помогает французскому драматургу бороться с ограниченностью человеческого знания / бытия. Так, мотив зеркала / стекла / отраженного взгляда воплощается в двух главных персонажах пьесы Орфее и Эртебизе. Стекольщик Эртебиз всегда носит ящик со стеклами, в которых отражаются солнечные лучи. По замыслу Кокто он символизирует солнце. Орфей же - луну. Примечательно, что Орфей умирает в день солнечного затмения. Так, Орфей и Эртебиз символизируют оппозицию луны и солнца, отражающих все и отраженных друг в друге светил. Что позволяет снять Кокто мотив смертности человека и ограниченности его существования: в конце пьесы ведомые Эртебизом Эвридика и Орфей выходят из зеркала. Таким образом, Орфей оказывается слева от Эвридики, а она - в центре этой своеобразной троицы, между «солнцем и луной», в которых она отражается.
осовременивая античные сюжеты. Так, он помещает Орфея и Эвридику в начало XX века, сам акт смерти описывается как медицинская операция, при которой используются электромашина, скальпель, часы. Голова Орфея заменяется головой самого Кокто. Все в пьесе взаимозаменяется и взаимоотражается. Условны и декорации, описание которых идет после списка действующих персонажей. Кокто пишет: «Вообще декорация должна наводить на мысль о нарисованных на холстинах кораблях или аэропланах ярмарочных фотографов. Впрочем, эта декорация соединяет действующих лиц и происходящие на сцене события тем же наивным и жестким способом, каким слиты на фотокарточках расписанная холстина и лица людей». Здесь автор пьесы имеет в виду способ фотографирования людей на фоне нарисованного, а значит, и во многом вымышленного мира. Фон - зеркало, отражающее то, что в данном случае находится перед ним, и, по Кокто, декорации/зеркала остаются неизменными, как собственно и люди, помещенные в данную зеркальную систему (вот почему возможна замена головы Орфея головой Кокто). Отсюда все образы пьесы можно расценивать как символы, вмещающие многообразие смыслов и трактуемые в зависимости от декорации, в которую они помещены.
Совершенно ясно, что и Орфей, и Смерть, и ангел Эртебиз становятся знаковыми персонажами античных пьес Кокто. Все это указывает лишний раз на усиление модернистского, сюрреалистического начала драматургии Кокто на античные темы.
Драма «Ужасные родители» (1938). Сюжет от начала действия до финала развивается реалистически: сцены ревности матери к избраннице сына сменяются диалогами молодой пары, где все гармонично и жизнерадостно. Композиционный прием контраста подчеркивает абсурд ревности, обусловленной психологическими проблемами, возникающими в неполной семье, способной разрушить будущее счастливой пары, любовь и надежды. Что и происходит. Но пьеса Кокто «Ужасные родители» не только сводима к Эдипову комплексу. Одна из основных тем пьесы - тема гармонии (порядка) и хаоса (беспорядка). По сути, одна из главных в античной трагедии. Эта тема передается на уровне персонажей пьесы, которые условно можно разделить на две группы: мужские образы (Жорж и Мишель), символизирующие беспорядок, и женские (Леони и Мадлен), ассоциирующиеся с порядком. Как говорит Леони: «Моя мания -порядок, ваша - беспорядок». Вообще тема беспорядка связана с семьей Мишеля, его родителями Ивонной и Жоржем. Недаром при описании жизни семьи возникает сравнение с цыганским табором. Тема беспорядка, царящего в семье, звучит и в ремарках пьесы. Порядок и беспорядок характеризуют не только внешнюю жизнь персонажей, но и ее внутреннюю суть. Жорж, Ивонна и Мишель, по сути, ничем не занимаются (тема лишних людей, идущая от Чехова, Шоу). Самый «деятельный» из них Жорж - изобретатель никому не нужного подводного ружья, стреляющего пулями, над его проектом потешается вся семья. Кокто подчеркивает, что на его рабочем столе столетняя пыль. Бессмысленность существования семьи Мишеля имеет давние корни. Дед Мишеля занимался тем, что подсчитывал точки и запятые в произведениях Бальзака. Кокто борется бессмысленностью жизни мужских персонажей. Благодаря любви их бытие вновь обретает значение. Так, в финале пьесы образуются пары: Леони-Жорж, Мадлена-Мишель. Нет места только матери Мишеля, фанатично любящей своего сына Ивонне. В финале пьесы она умирает. Примечательно, что эта героиня, не имеющая пары, имеет своего психологического двойника, Софи, только Мишель так называет свою мать. Ивонна существует до тех пор, пока существует как Софи, наслаждаясь любовью к своему сыну. Как только Ивонна / Софи теряет своего сына Мишеля, она принимает решение умереть. Ивонна оказывается лишним персонажем, мешающим восстановлению гармонии / порядка. Логика исследования позволяет сделать вывод, что тема гармонии передается Кокто и через структуру пьесы, которую можно назвать замкнутой. Пьеса начинается и заканчивается одинаково в той же обстановке комнаты Ивонны. В начале и в конце пьесы повторяется один и тот же сюжетный ход: самоубийство Ивонны. Поиск новой формы, нового театрального образа заставляют Кокто переосмыслить канонический жанр. В сущности, первой его попыткой в этом направлении была монодрама «Человеческий голос» (1930). Пьеса написана в форме монолога, точнее скрытого диалога молодой женщины и ее возлюбленного. Поэт, близко подошедший к канонам экзистенциальной драмы, намерено сгустил атмосферу безнадежности и одиночества. Героиня подает реплики на отсутствующие в тексте слова ее бывшего возлюбленного. Кокто прибегает к различным художественным приемам, чтобы полнее выразить трагедию главной героини пьесы. Прежде всего, это авторские ремарки, передающие психологическое состояние брошенной женщины: она плачет (наиболее частая ремарка, шесть раз встречается в тексте), ходит из угла в угол по комнате, стонет, целует кожаные перчатки на меху, оставленные любовником, и прижимает их к щеке.
Следующую группу пьес можно охарактеризовать как сказочно-поэтическую или легендарную. К ней относятся: «Рыцари круглого стола» (1937), «Рено и Армида» (1941), «Двуглавый орел» (1946) и «Вакх» (1952). В пьесах границы правды и вымысла становятся едва различимыми, как границы сна и действительности.
В диссертации сказано, что в жанровом отношении наиболее известные драматургические произведения Кокто можно разделить на исторические хроники-аллегории и драмы-параболы. Это может быть обусловлено, в первую очередь, спецификой сценического искусства, поиском новых выразительных средств во французском театре в начале и середине ХХ века.
«Генрих IV», «Генрих V». Вторые определяются как драмы-параболы. Драма-парабола - одно из продуктивных жанровых образований эпической драматургии - является в то же время частью того целого, что еще Ф. Бекон именовал параболической литературой. То есть «парабола» Ф. Бэкона синонимична «мифу», «легенде». К этому типу можно отнести все пьесы Кокто на античные темы. В драматургии, в отличие от поэзии, Кокто остается «предвестником» авангардной драмы, примкнув к традиционной литературе 30-х годов. Концептуальность греческого мифа совпадала и с эстетическими канонами Кокто: он стремится к предельной ясности, четкости мысли, драме, в которой форма не доминировала над содержанием, и продолжает линию Ибсена в психологической разработке характеров.
В Заключении подводятся общие итоги проведенного исследования. Творчество французского поэта, писателя, драматурга и сценариста Кокто настолько многогранно, что не укладывается в рамки ни одного из преобладающих в этот период литературных направлений - «символизма», «модернизма» и «реализма». Целостный анализ творческого наследия писателя, изучение и обобщение научных исследований по его творчеству позволяет утверждать, что духовный потенциал Кокто синтетичен по своей природе. Одаренный писатель сумел не только обозначить себя в разных областях художественного творчества, но смог активно развиваться и обогащаться, сделав эксперимент неотъемлемой составляющей своего наследия. Литературное наследие французского писателя, глубокое по своим идейно-художественным исканиям и разнообразное по вариативности литературных форм и направлений, открывает широкое поле для научной деятельности, так как любой из родов литературы в творчестве Кокто заслуживает пристального внимания, будь то поэзия, проза или драматургия.
Оcновные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
1. Зеленина О. И. «Культура» об «антракте между двумя тысячелетиями» /О. И. Зеленина // Международный конгресс 300 лет российской газете. От печатного станка к электронным медиа. Материалы. - Москва, 2002. - 0,2 п. л.
п. л.
3. Зеленина О. И. Поэзия Кокто: от символизма к модернизму /
4. Зеленина О. И. Основные идеи и образы произведений Кокто в прозе /
О. И. Зеленина // Язык и межкультурная коммуникация. Материалы I Межвузовской научно-практич. конференции СПбГУП - СПб., 2004 - 0,3 п. л.
л.
6. Зеленина О. И. Поэзия Кокто / О. И. Зеленина // Вестник Чувашского университета. Сер. Филология. № 1- Чебоксары, 2007 - 0,4 п. л
7. Зеленина О. И. Лангедок: земля катаров и тамплиеров / О. И. Зеленина //Италмас - № 11 Ижевск, 2011- 0,5 п. л.
Работа №6 опубликована в издании, рекомендованном ВАК.