И. И. Шебукова
УСПЕХ ЖАНРА АНТИУТОПИИ НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ
МОДЕЛИ УСПЕХА: развлекательность, популярность, массовость как явления культуры
Сборник материалов XI Ежегодной Международной конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы
(17-21 сентября 2001 года, Тамбов)
МОДЕЛИ ЛИТЕРАТУРНОГО УСПЕХА И ХХ ВЕК (II ЧАСТЬ)
http://www.russiandickens.com/sience/model/model_lit2.htm
Между утопией и антиутопией как философскими понятиями и литературными жанрами давно стерлась четкая грань. И то, и другое суть конец истории, некая совершенная система, которая, в силу своей совершенности, не должна и не может развиваться дальше.
Однако, если в утопии вымышленному миру приписываются исключительно положительные черты, а реальность представляется миром негативным, то в антиутопии тот же самый вымышленный мир, фактически сохраняя свое утопическое устройство, признается страшным безвременьем, в которое может превратиться реальность.
В эпоху Возрождения необыкновенной популярностью пользовались романы-утопии, а в конце ХХ века популярность едва ли не бoльшую сыскал жанр антиутопического романа. На рубеже тысячелетий уже мало кто верит в вероятность земного рая, в возвращение Золотого века. Современные антиутописты, правда, не отрицают возможности претворения в жизнь утопий, но задаются вопросом, каким же способом можно добиться реального воцарения блага на земле. Таких способов обнаруживается немало, но все они предполагают абсолютный контроль над человеком и его желаниями, тотальную коллективизацию и стандартизацию мыслительной и физической деятельности.
машин (Война миров Г. Уэллса, Машина останавливается Э. Форстера и др.), антиутопии, предметом критики которых становится общество, требующее повиновения своим законам (Спящий пробуждается, Современная утопия Г. Уэллса и др.), романы, пародирующие тоталитарное государство (1984 Дж. Оруэлла, Мы Е. Замятина и др.) и произведения, в которых человек подвергается усовершенствованию с помощью генной инженерии (Странная история доктора Джекила и мистера Хайда, Р. Л. Стивенсона, О дивный новый мир О. Хаксли и др.).
В конце ХХ века жанр антиутопии приобретает новую форму - своеобразного синтеза перечисленных разновидностей антиутопического романа. Герои произведений Дж. Апдайка, Д. Коупленда, М. Каннингема противостоят одновременно и машинной цивилизации, и массовой культуре, и государственному тоталитаризму, и всем попыткам воздействия на природу человека. Иными словами, они противостоят реальности настоящего момента с ее стремлением достигнуть всемирного блага какими-либо тоталитарными средствами. Подобную антиутопию можно обозначить термином здесь-топия - дистопия нашего времени.
Мир здесь-топии не похож на тот футурологический кошмар, что рисуют в своих произведениях фантасты-антиутописты. Ужас этой новой антиутопии - в ее не-явности, не-очевидности. Герои живут в социуме, при определенном государственном устройстве, в условиях массовой культуры, и одного этого им уже достаточно для того, чтобы прийти в отчаяние.
Человек в современном романе-антиутопии бежит от себя социального, от себя-гражданина, от себя как массового человека. Особую популярность эта новая типологическая разновидность классического жанра приобрела из-за того, что проблемы антиутопии рубежа веков одинаково близки и понятны любому современному человеку, любому гражданину, вынужденному жить в обществе и подчиняться его законам.