Е. А. Иконникова
МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ ШКОЛА И АНГЛИЙСКИЙ РОМАНТИЗМ
В ИНТЕРПРЕТАЦИИ Т. С. ЭЛИОТА
МОДЕЛИ УСПЕХА: развлекательность, популярность, массовость как явления культуры
(17-21 сентября 2001 года, Тамбов)
МОДЕЛИ ЛИТЕРАТУРНОГО УСПЕХА И ХХ ВЕК (I ЧАСТЬ)
http://www.russiandickens.com/sience/model/model_lit1.htm
Вордсворд и Кольридж в своих трактатах по искусству не раз ссылались на Донна и его современников как невероятных мыслителей, прозаики Лэм и Куинси высоко оценивали наследие метафизиков, поэт Шелли преклонялся перед Крэшо. И это не случайно. Если рассматривать метафизическую поэзию в перспективном, горизонтальном измерении, то одной из остановок, пунктом ее следования по пути развивающейся английской литературы следовало бы признать романтизм. Творчество Воэна - воспитанника метафизической школы уже можно рассматривать как аналог раннего английского романтизма, его предтечу. Наследие метафизиков было по-своему принято романтиками и интерпретировано ими. В дальнейшем, на метафизическую школу и ее последователей смотрели исключительно через призму этого нереалистического направления, да и приходили к метафизике, не избежав увлечения романтиками. Так, Элиот в своих первых литературных опытах старался им подражать, а Д. Томаса западная критика до сих пор склонна именовать романтиком нового поколения.
изящества, озерные поэты находят недостаток чувств. И более того, в декабре 1932 года Элиот окончательно уверен в том, что большая часть поэзии Вордсворда и Кольриджа так напыщенна, искусственна и деланно изящна, что соответствует желаниям всякого консерватора восемнадцатого века. Иными словами, этими и рядом других высказываний Элиот не просто окончательно порывает с романтической традицией, признавая ее несостоятельность в новых историко-литературных условиях - он отрицает близость метафизической поэзии, основывающейся на интуитивном, обобщенном предрелигиозном осмыслении действительности, к романтической поэзии индивидуальных, человеческих видений и фантазий.
В своей статье Шелли и Китс Элиот полагает, что Китс обладал необычным свойством страстного восприятия абстрактных идей - именно восприятия, а не личностного воспроизведения, каковое имело место у большинства романтиков. Я, - пишет Элиот, - не имею в виду, что Шелли обладал метафизическим или философским складом ума (выделено нами. - Е. И.); его знания были довольно эклектичными: он мог с одинаковым энтузиазмом становиться рационалистом восемнадцатого века и возвышенным платоником - это еще одно отрицание несовместимости метафизического и романтического, а в качестве объекта доказательства выбран не кто иной, но Дж. Китс, воспринимающийся в ХХ столетии многим выше и самоценнее, чем прославленные Вордсворд или Байрон. Каждый из предлагаемых Элиотом образов по отношению к Китсу будь то рационалист восемнадцатого века или возвышенный платоник - уход от метафизики или в сферу разума, или сферу философствующего язычества.
В своих ранних и нашумевших статьях от 1921 года - Эндрю Марвелл и Метафизические поэты - Элиот выделяет три поэтические традиции, близкие (прежде всего для него) и взаимодополняющие друг друга, а именно: метафизическую, классицистскую и символистскую. На взгляд Элиота, только поэты-метафизики сочетали в своем творчестве и мудрость, предполагающую интеллектуальное осмысление, и религию, основывающуюся на чувствах верующего. Иными словами, метафизическим у Элиота становится то, что одновременно вбирает в себя интеллектуальное (это прерогатива последующего за первыми метафизиками века - эпохи Просвещения) и чувственное (конек поэтов-романтиков), человеческую мудрость как неограниченную свободу воли ума и религиозную догму как непреложную истину. Просветители отвечали требованиям интеллектуальным, романтики - чувственным, а метафизики совмещали в своем философствующем взгляде на мир и то и другое - к чему и стремился тот же Элиот. К еще одному достижению Элиота в литературе новой эпохи причисляется уверенность поэта в том, что поэзия - это не простор для эмоции, а бегство от эмоции и это не выражение личного, а бегство от личного - своеобразная формула, близкая христианской жертвенности, самоотречению от личного, индивидуального и стремления к образцу евангельских заповедей.
Элиот позволил с иной меркой (вопреки традиционной) оценить достоинства и недостатки романтизма: в конце XVIII - начале XIX века исходную точку зарождения приема двоемирия и жанра видения романтические поэты видели в школе Донна-Дж. Герберта; на рубеже ХХ столетия романтизм столь удалился от метафизической поэзии в область личностных ощущений и оригинальных предчувствий, что Элиот и его современники были вынуждены, в буквальном смысле, обратиться к первоисточнику - английской барочной лирике, а не к трансформированным идеям романтиков. Некогда реализм вобрал в себя определенные черты романтизма и в дальнейшем стал антагонистичным ему, так и романтики, сформировавшие свои приемы не без посредства метафизической школы, спустя более чем столетие, оказались на противоположной дистанции от метафизиков. А имя Элиота как исследователя литературной метафизики и ее последователя стоит первым в ряду английских поэтов ХХ века, первым, но не последним.