Н. Я. Дьяконова
РГПУ им. А. И. Герцена, Санкт-Петербург
ВЕРНОСТЬ ТРАДИЦИИ И НОВИЗНА В СТИЛИСТИКЕ ПОЭЗИИ ГАРДИ
http://conf.phil.spbu.ru/Archives/book/2005/foreign_lit/
В России романы Томаса Гарди известны гораздо больше, чем его стихи; в Англии с середины ХХ века особый интерес вызывает его поэзия. Она все чаще рассматривается в своей близости к модернизму, абсурдизму, имажизму – и чуждости признанным поэтическим образцам своей эпохи.
Хотя Гарди всю жизнь писал стихи, публиковал он их только тридцать лет, с 1898 года до своей смерти в 1928 году. Изданные им восемь сборников создают впечатление о нем как в высшей степени сложном поэте, соединившем в своем мировоззрении и творчестве скептический агностицизм с сожалением об утраченной вере во всемогущество Бога, преданность простой сельской жизни, ее трудам и радостям с причастностью к духовным исканиям интеллигенции, восхищение неумирающей красотой природы с тяготением к отвлеченным книжным интересам большого города. Сложность соотношения природы и человека отражает неизмеримую сложность вселенной, смешивающей высокое и прекрасное – движение светил и грубую житейскую прозу.
Стихи, посвященные нравственным и религиозным проблемам, до конца чередуются у Гарди с песнями, балладами, с непосредственными лирическими излияниями, рассказами о происшествиях обыденной жизни. Соответственно, лексика песен и сельского быта сочетается с философской терминологией, образность народной песни – с абстрактными терминами, словечки архаические – с затейливыми неологизмами и словотворчеством. Сам Гарди, оценивая душевную и стилистическую многоликость своих стихов, говорил что они всего лишь беспорядочное, близкое ребяческому, нагромождение впечатлений.
На самом же деле краткие свои стихотворения Гарди, опытный архитектор, тщательно выстраивал, подчиняя их логике мысли и эмоции. Таковы и его драматические монологи (от имени чрезвычайно различных персонажей), и лирические зарисовки, в которых точно обозначенные детали передают затаенные, прямо не высказанные чувства.
Разнообразие и смешение лирических, повествовательных, драматических, описательных форм, нередко в переплетении с балладным и песенным жанрами, подчеркнуто у Гарди разнообразием метрическим и строфическим. Он участвовал в освобождении поэзии от трафаретов и клише, характерных во второй половине XIX века для эпигонов великих романтиков. Наряду с многочисленными прозаизмами, вторгающимися в описание романтических ситуаций, Гарди прибегает к смелым новообразованиям (типа to unbe, Doer, Willer, bird-singing, time-torn, memory-possessed, travel-tired, battle-breathing).
Гарди часто обвиняли в невнятности, темноте его поэтического языка. Они, однако, продиктованы отталкиванием от стилистических стандартов, нежеланием идти проложенными путями. В собрании его стихов обнаружено 136 диалектных слов, 49 архаизмов, 51 редкое слово, 36 поэтизмов, 470 новообразований.
Эстетическая независимость Гарди с наибольшей отчетливостью проявляется в системе его образов. Они одновременно и очень просты и неожиданны, хотя преимущественно обусловлены миром природы или простого обыденного быта (“She looked like a bird from the cloud”, The Stars close their shutters”, etc.).
Образы удивляющие, иногда невероятные, врываются в стихи Гарди, воплощая силу его сомнений в религиозных, политических, моральных принципах, веками считавшихся непреложными; стилистические искания отражают напряженность беспокойной мысли, бьющейся над решением неразрешимых в близкой временной перспективе проблем.
– пафос, высокий стиль, прямое самораскрытие, возвышенность образов. Вместо этого – нарочито угловатые, неловкие обороты, безликость в выражении крайне личного чувства, ирония по поводу всего, что, согласно поэтической условности, воспринимается в траги-романтическом свете.
По мнению Гарди, искусство именно в том и заключается, чтобы скрыть искусство, чтобы найти красоту в некрасивом, раскрыть контраст между прошлым и памятью о нем, создать стиль из отсутствия стиля, из смешения языка ходульно-литературного и разговорного, архаического и сверхсовременного, включающего научные, технические термины и смелое словотворчество.
опытов и исканий. Мир Гарди, объективный и субъективный, узкий и широкий, старый и новый, повседневный и необычайный, поэтический и приземленный, передан языком как будто обыденным, но ни на какой другой непохожим.
Сознание противоречивости собственного творчества, ощущение иронического подтекста трагической действительности, относительности ее проблем и их восприятия, неустанное экспериментирование позволяет считать Томаса Гарди одним из зачинателей модернистского искусства ХХ века.