Франц Кафка (1883 – 1924 гг.)
Один из крупнейших немецкоязычных писателей, классик литературы XX века, оказавший огромное влияние на писателей всего мира. В творчестве Кафки смешиваются элементы германской, иудейской, славянской культуры.
Франц Кафка, возможно, самая странная фигура в европейской литературе XX столетия. Еврей по происхождению, пражанин по месту рождения и жительства, немецкий писатель по языку и австрийский писатель по культурной традиции, Кафка ( уже в силу одних этих обстоятельств) оказался средоточием вопиющих противоречий: общественных, семейных, творческих. Оказался как человек и как художник. Они - обстоятельства эти, а также причины, от него не зависящие, превратили Кафку и в предмет ожесточеннейших споров: философских, идеологических. Но превратили лишь посмертно. Кое-что здесь может быть объяснено причинами субъективного свойства. Кафка неохотно (как правило, под нажимом друзей и со смешанным чувством желания и сожаления) извлекал свои рукописи из ящика письменного стола. От того при его жизни увидела свет лишь малая толика им сочиненного.
Три незавершенных романа Кафки стали доступны читающей публике уже после его смерти: «Процесс» в 1925 году, «Замок»- в 1926 году, «Америка» - в 1927 году. Он родился в Праге, немецкую гимназию, затем в 1901-1905 годах в Праге изучал юриспруденцию и слушал лекции в 1907 году прошел стажировку в адвокатской конторе и пражском городском суде. С октября 1907 года служил в частном страховом обществе. В 1908 году совершенствовался по этой специальности при пражской коммерческой академии и в том же году перешел на работу в полугосударственную организацию, которая занималась страхованием от производственных травм. Несмотря на докторскую степень, он до конца занимал там лишь скромные и низкооплачиваемые должности. В 1917 году заболел туберкулезом и с тех пор работал с перерывами, в 1922 году был вынужден уйти на пенсию. После чего в 1923 году и осуществил давно задуманное «бегство» в Берлин, где намерен был жить в качестве свободного литератора. Но резко ухудшившиеся состояние здоровья заставило его возвратится в Прагу. 3 июня 1924 года он умер в санатории Кирлинг под Веной.
отрицателем, но и жертвой. И он знал, что он - жертва. Отсюда так часто повторяемый образ ножа, который вонзается в тело, поворачивается в нем. Понимал он даже что не является простой жертвой несчастных личных обстоятельств - физических недугов, тирании отца, постылой службы. Он догадывался что таким, каков он есть, его сделали сложные законы человеческого общежития.
Внешняя действительность для Кафки, как бы совпадает с внутренней и от того способна уместиться в человеческой голове. «Нет нужды выходить из дома, - писал он - оставайся за своим столом и прислушайся, даже не прислушайся, а жди, даже не жди, а будь неподвижен и одинок. И мир откроется тебе, он не может иначе...... И мир открывался ему. Его посещали озарения, благодаря замкнутости на самом себе, благодаря болезненной сверхчувствительности, благодаря той спонтанности восприятия, что отвлеченная абстракция превращала его в осязаемый и и тем самым до беспредельности странный образ.
Элиас Кннети сказал, что «Среди всех поэтов Кафка - величайший эксперт по вопросам власти». И в самом деле, о чем же другом написаны «Процесс», «Замок», и многие новеллы Кафки, как не о власти? Она безлика, анонимна, но временем почти не осязаема и все же необратима, вездесуща, способная отнять у индивида не только свободу, но и жизнь. В «Процессе» это суд, в «Замке» - графская бюрократия, а в новелле « В исправительной колонии» - хитроумная, изуверская машина для пыток.
умерший в 1924 году, не был их реальным современником. Его вело предчувствие. Любопытно, однако, понять, почему именно его, который предпочитал не выходить из дома и ждать, пока мир ему откроется? Дело, вероятно, в том что Кафка очень глубоко заглянул в природу столкновения между личностью и властью и постиг их новейшую особенность.
Он заглянул туда через узкое оконце собственной судьбы. От чего и стал великим экспертом, не столько даже по вопросам власти, сколько по вопросам отчуждения. Ведь отчуждение и было его судьбой.
восхождения или упадка, а ломанная, логически непостижимая кривая лихорадочных метаний: среди вещей мрачных, отчаянных вдруг проглядывает луч надежды, и на против - на проблески оптимизма падает черная тень. В романе «Процесс» (1915-1918гг.) действие разворачивается в Праге, хотя город и не назван. Там по делу Иозефа К., прокуриста крупного банка, ведет следствие некий неофициальный, но всесильный суд: его присутствие размещено на чердаках всех домов. Герою, который не знает за собой никаких грехов, кажется, что стоит лишь сделать вид, будто ничего не произошло, и все само собой образуется, неясная угроза рассеется. Ведь говорит же ему священник: « Суду ничего от тебя не нужно. Суд принимает тебя, когда ты приходишь и отпускает, когда ты уходишь». Однако со временем тихий омут процесса все более затягивает Иозефа К. И именно потому, что разбирательство ведется в глубокой тайне, что все неясно, смутно, зыбко, как бы и вовсе нереально, основано на слухах, на допущениях. Герой не прячется от судьбы; он бросает ей вызов и сражаясь с ней, все дальше запутывается в паутине процесса. В его сопротивлении есть не мало трагического достоинства: некоему коммерсанту Блоку, который пресмыкается перед адвокатами и судьями, удается растянуть рассмотрение своего едал на целых пять лет, а у Иозефа К страшный конец наступает скоро, ибо он отказывается принять несправедливый закон. На Западе иногда склонны сводить проблематику этого романа к суду человека над самим собой. Но кафкофский текст не дает для этого полных оснований. « нет сомнения, - выступает Иозеф К в ходе дознания, - что за всем судопроизводством, то есть в моем случае за этим арестом и за сегодняшним разбирательством, стоит огромная организация. Организация эта имеет в своем распоряжение не только продажных стражей, бестолковых инспекторов и следователей, проявляющих в лучшем случае похвальную скромность, но в нее входят также и судьи высокого ранга с бесчисленным неизбежным в таких случаях штатом служителей, писцов, жандармов и других помощников, а может быть даже и палачей. А в чем смысл этой огромной организации? В том, чтобы арестовать невинных людей и затевать против них бессмысленный и по большей части - как, например, в моем случае безрезультативный процесс. Как же тут, при абсолютной бессмысленности всей системы в целом, избежать самой страшной коррупции чиновников?». Суд, так охарактеризованный, именно та социальная система в челом, посреди которой, существовал Кафка, социальная система, какой он ее видел и ненавидел. Но это и мир, который автор хорошо знает, с которым он болезненно сросся и который преображается за счет такого сращения. Сказывается это и на герое. Иозеф К - плоть от плоти системы, породившей этот кошмарный суд. С одной стороны, он просто гонимый человек, а с другой - крупный чиновник, защищенный заслоном секретарей от всех неожиданностей и случайностей. Иными словами, Иозеф К - часть враждебной ему самому действительности, и это делает его «нечистым» в собственных глазах, вызывает все усиливающее чувство вины. Оттого он не может уйти от суда, хотя суд его не держит. Надо полагать, суд у Кафки - это внешний мир, где угадываются черты новейшего тоталитаризма, и высшая справедливость, индивидуальный закон, который каждый для себя. Благодаря кафкоскому феномену сращения второе значение постепенно как бы берет верх. Иозеф К начинает не столько осматриваться, сколько всматриваться в себя. Оттого, все, что его обступает, так туманно, расплывчато, капризно. Ведь и в себе он видит лишь то, что делает его сопричастным «всеобщему преступлению», чудовищной организации бытия. И даже как личности ему не остается ничего, кроме отчания.
«Замок»(Кафка работал над ним в феврале – августе 1922 года и оставил незавершенным), главный герой К., рассматривает издали резиденцию здешнего графа. И такой неказистый, даже жалкий вид замка, до отказа забитого чиновниками и обладающего безраздельной окрестной деревней, вполне соответствовал описаниям К. Здесь, как и в романе «Процесс», власть прозаична и ординарна, лишена атрибутов величия, но это лишь увеличивает ее везде сущность. С феноменом власти связана и новелла «Приговор». Кафка написал его единым духом в ночь с 22 на 23 сентября 1912 года. И считал, чуть ли не самым лучшим своим произведением. Хотя героя зовут Георг Бендеман и занимается он коммерцией, это рассказ о собственных трагедиях и тупиках; вражда с отцом, помолвка и связанные с ней надежды и тот внезапный коней, который постоянно присутствовал в подсознании Кафки.
«В исправительной колонии» (1914 г.) – это тоже феномен власти, более того, власти официальной, можно сказать государственной. Интерпретаторы именно здесь обнаруживали пророчества, касавшиеся нацизма и сталинизма.
В новелле «Превращение» (1912 г.) Кафка занят как будто генными проблемами ; превращение коммивояжера Григора Замзы в насекомое.«Замок» или «Приговор» заполнены событиями странными, но ничего сверх естественного там не случалось. Здесь оно появилось. Правда, лишь в качестве предпосылки, потому что далее все развивается строго логично, совершенно естественно. Если допустить, что Замза мог стать огромной многоножкой, то придется признать, что и вел бы он себя соответственно и окружающие относились бы к нему так же. Тем не менее, новелла чем-то мучила Кафку. Он называл ее «тошнотворной» и как бы не был в силах от нее отделаться, возвращался к ней в дневнике, письмах, разговорах со знакомыми. Перед нами метафора, широкая и многозначная, предполагающая множество толкований. В том числе и" такое: превратив послушного сына и исполнительного служащего в многоножку, но оставив его в семейном кругу, Кафка создал осязаемый образ человеческого отчуждения, трагического и безысходного одиночества. Для автора между «Приговором», «В исправительной колонии» и «Превращением» существовала какая то связь, недаром он объединил эти новеллы в цикле под названием «Кары». Другой рассказ того же ряда - «Певица Жозефина, или мышиный народ» (1924 г.), занимает в наследии Кафки более значительное место. Ведь автор пытается здесь по -своему ответить на вопрос о роли и месте искусства. Кафка не отрицает роли искусства, лишь отводит ему в жизни людей достаточно скромное место. Кафка как бы разрушает давний романтический миф. В его представлении художник не велик, не всесилен, но он, вне всякого сомнения нужен народу - и прежде всего тем, что побуждает людей узнать в нем самих себя, всех вместе и каждого в отдельности.
Кафку выделяют не только великий талант и бросающейся в глаза странности, а степень актуальности им переживаемого и через переживание это воссоздаваемого. Ведь, как никто другой, он прикоснулся к трагической правде века.