Американская литература 1910-1940 гг.
Американская литература по сравнению с литературами западноевропейских стран - самая молодая. По этому ее литературному процессу было свойственно некоторое отставание темпа в XIX веке, поздний расцвет романтической школы и более позднее, чем в большинстве европейских стран развития реализма.
Двадцатый век в американской литературе богат, сложен и драматичен. Наряду с различными декадансными и модернистскими течениями в американской литературе XX века развивается реализм. В этот период литература США выступает как одна из ведущих литератур мира.
Первая мировая война казалась толчком, заставившим мыслящих американцев по-новому взглянуть на себя и на мир, и в значительной степени обусловила характер всей литературы США 20х годов, включающая и те произведения, которые ,на первый взгляд, никак не связаны с темой войны.
20-30е годы можно считать самыми плодотворными в историй американской литературы XX века. Характерной особенностью литературного процесса 20х гг в Америке было углубление и обострение социальных конфликтов в творчестве писателей. Для общественной мысли этого времени было характерно начало краха мифа о процветании Америки -«страны доллара», «страны равных возможностей», об ее якобы особом, отличном от европейских государств, пути развития, что нашло отражение в произведении Драйзера «Американская трагедия». Интересным документам эпохи явилась изданная в 20 годах группой писателей и журналистов книга «Цивилизация в США».
В 20-е годы получает развитие критический реализм. В это время на литературную арену выходит группа талантливых писателей, творчество которых прочно вошло в историю американской литературы: Хемингуей, Скотт Фицджеральд, Дос Пассос, Фолкнер, Томас Вулф и др. Основной для литературы тех лет становится блестяще разработанная Драйзером в «Американской трагедии» тема моральной деградации личности.
Тема эта в различных вариантах разрабатывается и в творчестве других писателей. Автор «Беббита» Синклер Льюис решает и на материале жизни американской провинции развенчивает столь характерное для среднего американца наивное представление о том, что провинция живет по иным, более справедливым и гуманным, чем город ,законам. На материале жизни американской провинции написан и получивший мировую известность сборник рассказов Шервуда Андерсена «Уайнсбург Отто» (1919г.)
Развитие критического реализма осложняется в 20е годы влиянием на американскую литературу школы европейского модернизма - М. Пруста, Д. Джойса, В. Вульф, Элиота, что проявилось как в проблематике, так и в художественной форме произведений ряда американских писателей тех лет.
Влияние Г. Стайн действительно проявилось, скажем, в упрощенном синтаксисе Хэмингуэя, но в то же время многие компоненты художественной формы, воспринятой от Г. Стайн, наполнялись в творчестве писателей «потерянного поколения» новым содержаниям. Интересно, что в Хэмингуэе Г. Стайн сразу не разочаровалась, так как уловила в его творчестве связь со «старыми» американскими традициями реализма.
В 30-е годы получает развитие пролетарская литература. В начале 30-х годов открываются рабочие театры для которых пишут Э. Синклер, А. Мальц, Майкл Голд.
Отличительная особенность американской литературы 30-х годов - принципиально новое решение тем, которые уже были освоены литературой предшествующего десятилетия. Например, тема критики буржуазной Америки приобретает уже всеобъемлющий характер, с новой остротой звучит тема расовой дискриминации (Колдуэлл), тема борьбы с фашизмом (статьи Драйзера, Хэмингуэя, Фолкнера).
Эрнест Хемингуэй (1899-1961гг.)
Андрей Платонов прочитал в 1938г роман Хемингуэя «Прощай оружие!» и написал рецензию, открывавшуюся такими словами: «Из чтения нескольких произведений американского писателя Э. Хемингуэя мы убедились, что одной из главных его мыслей является мысль о нахождении человеческого достоинства. Главная же - достоинство следует еще найти, открыть где-то в мире и в глубине действительности, заработать его может быть ценою тяжелой борьбы и привить это новое чувство человеку, воспитать и укрепить его в себе»
В стремлении правдиво, иными словами - реалистически, изображать жизнь видел Хемингуэй высшую задачу писателя, его призвание. Для этого, как впоследствии будет сказано в повести «Старик и море»(1952), надо показать, «на что способен человек и что он может вынести».
Э. Хэмингуэй вырос в семье доктора, в провинциальном американском городке в Иллинойсе. Его детские годы прошли в лесах штата Мичиган. Тот, кто читал рассказы писателя о Нике Адамсе, его отце и друзьях - ищейках, может даже и не в полной мере отожествлял Ника с художником, но мог представить мир отрочества Хемингуэя. Закончив колледж в родном городе, он уехал в Канзас-Сити и стал там репортером местной небольшой газеты.
19- летний Хемингуэй очутился на итальянском фронте первой мировой войне. Служащий вспомогательного санитарного отряда, Хэмингуэй. был тяжело ранен. После длительного пребывания в госпиталях он. вернулся в Штаты - но ненадолго: в качестве корреспондента. Здесь он начал писать, познакомился с представителями «потерянного поколения», группировавшимися вокруг Г. Стайн.
Хемингуэй был по существу ровесником века — он родился в 1899 г. — и все его поколение метко названо «потерянным поколением» (удачный термин, оброненный Г. Стайн. Это изречение было случайно услышано Э. Хемингуэем и пущено им в обиход. Слова "Все вы потерянное поколение" он поставил одним из двух эпиграфов к своему первому роману "И восходит солнце" ("Фиеста", 1926). Со временем данное определение, точное и емкое, получило статус литературоведческого термина. )
В качестве корреспондента в 1922 г. он участвовал в греко-турецкой войне Рукопись романа о греко-турецкой войне, написанного им по свежей памяти, - первого романа Хэмингуэя. - погибла.
В начале 20-х годов Хемингуэй обосновался в Париже. Выезжал в другие страны Европы, в Италию, где к власти пришел фашизм, в Гур, разбойнически оккупированный Антантой. Его репортажи тех лет говорят о мужающем таланте подлинного художника XX в., чувствующего драматизм событий своего времени, умеющего различить в трагедиях целых народов и личные трагедии, судьбы простых людей, которые волнуют Хэмингуэя.
вокруг Г. Стайн.
союзных войск во Франции.
Последние годы жизни прошли на Кубе. «Папа» - называли его близкие и знакомые
В большую литературу Хэмингуэй вошел во второй пол. 20-х г. , когда вслед за книгой «В наше время» (1925) появляется его первые романы «И восходит солнце» (1926) (Фиеста) и «Прощай, оружие»(1929). Эти романы дали повод тому, что Хэмигуэя стали считать одним из наиболее выдающихся художников «потерянного поколения». Ощущением трагедии пронизано большинство произведений Хэмингуэя. первого 10 - летия его творчества – с середины 10-х до середины 20-х.
Окружающая действительность воспринималась писателем мозаикой больших и маленьких человеческих трагедий, в которых воплощалась бесплодная погоня человека за счастьем, безнадежный поиск гармонии внутри себя, одиночество среди люден.
«В наше время» (1925г) повествовала о недавней идиллической юности и пришедшей на смену ей жестокой войне. Композиция книги причудлива, описание событий дается резко контрастно. В книгу вошли рассказы о детстве и юности Ника Адамса - первого лирического героя Хэмингуэя.
В книге «В наше время» намечена и другая тема - потерянного поколения. В одном из рассказов - «Дома» - Хэмингуэй передает историю Кребса.
Судьба людей, обожженных войной, выбитых из колен, неизлечимо отравленных ее дыханием стоит в центре романов «И восходит солнце» (Фиеста) (1926), и«Прощай оружие!» (1929).
Проблема «потерянного поколения» развернута в полную силу в повести «И восходит солнце» (русский перевод «Фиеста»). В «Фиесте» много прекрасных, бурных сцен, изображающих испанский народный праздник во всем его архаическом великолепии, на фоне которого так жалки американские и европейские туристы. С этими эпизодами романа контрастируют иронические зарисовки Парижа с его кабаками, проститутками, космополитическим смешением отбросов и бездельников всех стран мира, казалось бы, уже этого достаточно для того, чтобы сделать «Фиесту» книгой страстной и грустной, полной терпкого ощущения послевоенной жизни. Но самое важное в книге не эти живописные контрасты, а более глубокое сопоставление жизни, которая течет, как ни в чем не бывало, и судьбы Джейка Барнса, воплощающего в себе миллионы погибших и искалеченных жертв войны.
Существует различные трактовки романа «Фиеста». Так, В. Н. Богословский пишет: «в книге дается убедительный и точный портрет представителей потерянного поколения».
он болезненно ощущает свою неполноценность, невозможность личного счастья. В душе его царят опустошенность и отчаяние.
Другие персонажи романа, несмотря на физическое здоровье, также внутренне опустошены. Мы встречаем Джейка и его друзей в парижских кафе , в увеселительных поездках по северной Испании, на празднике фиесты. Но где бы они не были, Джейк, Бретт и другие не чувствуют себя счастливыми. Четкие, лаконичные, но удивительно яркие, импрессионистские картины шумного Парижа, страны басков, праздничной атмосферы испанской фиесты контрастны внутренней растерянности героев, их неспособности что- либо изменить в мире и в своей жизни.
Все эти годы Хэмингуэй не делал попыток решать социальные проблемы. Жизненная программа его героев - крайний индивидуализм ; отсюда и их внутренний разлад как следствие несостоятельности этой программы. Одиночество не делает их счастливыми. Также трактует роман Р. Ж. Сомарин: «Война изуродовала его (Джейка), вычеркнула из числа нормальных людей, навсегда заклеймила его печатью неполноценности. За уродством физическим приходит уродство душевное. Джейк Барнс нравственно разрушается, опускается все ниже. Один из самых трагических героев «потерянного поколения», он живет, пьет, курит, смеется - но он мертв, он разлагается; жизнь причиняет ему одни страдания. Он томится по ее обычным, естественным радостям, которыми живут все вокруг и которые запретны для него. Пожалуй, ни в одном из произведений «потерянного поколения» не была выражена с такой силой необратимость потерь, нанесенных войной, неизлечимость ран, причиненных ею. Глубокое неблагополучие послевоенной Европы, зыбкость мира, которым торопятся насладиться выжившие, чувствуется в «Фиесте». А солнце все-таки восходит над этим печальным и жалким миром!»
Свой первый роман «Фиеста», принесший ему мировую славу, Хэмингуэй не раз называл трагическим. Сетуя на неправильное понимание романа, он с негодованием жаловался: «Написать такую трагическую книгу, как эта, и чтобы они воспринимали ее как поверхностную джазовую историю!» И действительно, за судорожным весельем героев романа, за их подчеркнуто бездушным отношением к жизни явственно проглядывает трагедия целого поколения, опустошенного войной, утратившего духовные идеалы, оторванного от своих корней и гонимого, как осенние листья, по взбаламученной Европе.
До подлинных высот трагизма поднимается автор в романе «Прощай, оружие!» (1929), рассказывая историю любви между американским офицером Фредириком Генри и английской сестрой милосердия Кэтрин Бархли, двумя песчинками, захваченными кровавым смерчем мировой войны.
нашел такой якорь в выработанным им в те годы «моральном кодексе». Смысл этого кодекса заключается в следующим: раз уж человек в этой жизни обречен на поражение, на смерть, то единственное, что ему остается, чтобы сохранить свое человеческое достоинство, это быть мужественным, не поддаваться обстоятельствам, какими бы странными они не были, соблюдать, как в спорте, правила «честной игры». Наиболее явственно эта мысль выражена Хэмингуэем в рассказе «Непобежденный». Для стареющего матадора Мануэля бой быков -это не только возможность добывать деньги для существования, это гораздо большее самоутверждение, вопрос профессиональной гордость. И, даже терпя поражение, человек может остаться непобежденным.
Известный исследователь творчестве Хэмингуэя, Б. Грибанов, в отличие от Р. М. Сомарина и В. Н. Богославского, считает, что герой романа «Фиеста», Джейк Барнс не тонет в омуте окружающей его безмыслицы, среди этой «суеты сует» только потому, что он придерживается Хэмингуэевского «кодекса» - в отличие от окружающих его ничтожеств и бездельников он любит свою профессию журналиста, гордиться ею. Обделённый жизни из-за ранения, которое лишает его возможности физически любить женщину, он не утопает в жалости к самому себе, не становиться человеконенавистником, не спивается и не думает о самоубийстве. Джейк Барнс находит в себе силы жить, приемля жизнь, такой, какова она и есть, он сохраняет душевную стойкость, способность все выдержать.
Выстоять героем «Фиесты» помогает природа. Она выступает целительницей душевных ран, вечным источником радости.
Образ природы, спасительный и вечной силы, приходит по существу через все рассказы о Нике Адамсе. В романе же «Фиеста» этот образ вырастает до масштабов символа, и природа остается, как писал Хэмингуэй в одном письме, «вечной, как герой».
Исповедь Барнса была изложена в той новой номере письма, какую принято называть «потоком создания». Хэмингуэй сделал ее средством реалистического раскрытия душевной жизни своего героя, его сложных болезненных состояний и конфликта с жизнью, в котором находиться Барнс. Вместе с тем именно в «Фиесте» Хэмингуэй развил свое искусство подтекста, умения заставить догадаться, о чем думают его герои, скрывая свои подлинные и часто страшные или подлые мысли под тканью обычной речи, под дымкой обычных умолчаний, вымученных оборотов. Глубокое психологическое мастерство было соединено в «Фиесте» с великолепным изобилием зрительных образов, поражающих свежестью и смелостью в описании. Уже здесь народ, поющий, танцующий, показывающий неизбывную силу своей жизненности, выглядит веселящимся титаном, подле которого так жалки и бесцветны янки и англичане, глазеющие на праздник.
«Прощай, оружие! » (1929). Эта антивоенная книга, полная картин страданий и разрушений, ужасов, вызванных войной. В этом романе- выстраданное, обдуманное размышление Хэмингуэя о первой мировой войне. Через роман проходит и тема «потерянного поколения». Это роман о рождении большого человеческого чувства, роман о том, как веселый лейтенант Генри стал одиноким и печальным вдовцом, коротающим свои дни на опустевшие швейцарском курорте. Но в романе заметно углубляется и другиая тема, которае в «Фиесте» была так же намечена в общих чертах. Хэмингуэй не просто показывает результаты войны, осуждает империалистическую войну во всей ее повседневной гнусности ,осуждает в окопах и в госпитале, на передовой и в тылу. В романе нарастает тема протеста против империалистической войны. Хэмингуэй поднялся до правдивого изображения стихийного антивоенного движения, зреющего в Итальянской армии, жаждущеий мира. Отступающие толпы итальянских солдат, бредущих по дороге отступления, на вопрос о том, из какой они части, отвечают вызывающе: "Из бригады мира!"
Художественная манера романа характеризуется необычайной сдержанностью, переходящей в лаконизм. Хэмингуэй пишет просто, но за этой простотой скрывается сложное содержание, большой мир мыслей и чувств как бы выносящихся в подтекст. По мнению Хэмингуэя, писатель должен хорошо знать то, о чем пишет. В этом случае он «может упустить многое из того, что знает, и если он пишет правдиво, читатель почувствует все упущенное так же сильно, как если бы писатель сказал об этом».
«теорию айсберга», требующую от писателя умение выбирать наиболее важные, характерные события, слова и детали. «Величавость движения айсберга в том, что он только на одну восьмую возвышается над поверхностью воды. Писатель, который много упускает по незнанию, просто оставляет пустые места». Это умение передать богатства чувств, трагическое, социально и психологически насыщенное содержание через внешне обыденный факт, незначительный разговор особенно чувствуется в коротких рассказах Хэмингуэя «Кошка под дождем», «Белые слоны», «Канарейку в подарок».
В других рассказах и в романах: «Прощай, оружие!», «Иметь и не иметь», «По ком звонит колокол»,- Хемингуэй изображает своих героев в минуты труднейших испытаний, в моменты наивысшего напряжения физических и духовных сил. Это ведет к энергичному развитию сюжета, к насыщенности действием, к выявлению героического в характерах людей.
Особенно значительную смысловую нагрузку несет в произведениях Хемингуэя диалог действующих лиц. Здесь каждое слово служит не только выражению прямой мысли, но намекает и на иной, скрытый, тайный смысл, чего можно добиться лишь при тщательном отборе и точном использовании слов. Вводит писатель и внутренний монолог. Этот прием помогает выявить истинное отношение героев к происходящим событиям. Например, Генри при первых встречах убеждает Кэтрин, что любит ее, и тут же дается его внутренний монолог: «Я знал, что не люблю Кэтрин Баркли, и не собирался ее любить. Это была игра, как бридж, только вместо карт были слова. Как в бридже, нужно было делать вид, что играешь на деньги или еще на что-нибудь. О том, на что шла игра, не было сказано ни слова. Но мне было все равно». Характерно, что и монолог этот был ошибкой: Генри действительно глубоко полюбил Кэтрин.
«Прощай, оружие!» отличается известной разорванностью. Автор не вдается в подробное жизнеописание героев. Они сразу выступают перед нами как люди действующие, живущие в настоящем. Что касается их прошлого, то о нем говорится только изреяяяяяя то и совсем не упоминается. Также неопределенно и их будущее. Персонажи часто появляются неизвестно откуда, и мы не знаем, каков будет их конец. Необыкновенно рельефные пейзажные зарисовки подчеркивают смысловую направленность книги.
Переломные значение романа «Прощай, оружие!» в развитии писателя очевидно. Так, например, и тема народа выросла в романе в широкую куртину народа на войне.
После романа Хэмингуэй выбирает тот новый и необычный для признанного писателя образ жизни, который отдалил его от буржуазной литературной среды с ее мелкими дрязгами и страстишками, от банальной дороги преуспевающего литератора. Хэмингуэй поселился в Си-Уэсте - курортном городке на юге Флориды, на берегу океана. Отсюда он совершал свои длительные поездки по Европе и Африке – поездке охотника, рыболова, спортсмена и всегда талантливого наблюдателя жизни, познающего все полнее.
В начале 30 годов Хэмингуэй пишет книги «Смерть после полудня»( 1932), «Зеленые холмы Африки»( 1935) и ряд рассказов «Победитель не получает ничего»(1933), рассказ «Снега Килиманджаро»( 1936). В новых книгах мы встречаем множество образов простого человека.
Определенный перелом в настроении Хэмингуэя происходит в середине 30 годов. В творчестве Хэмингуэя появились новые социально-экономические идеи. В новых произведениях в романе «Иметь и не иметь»(1937), рассказах об Испании, в пьесе «Пятая колонна»(1938), отразился подъем критического реализма, который характерен в целом для литературы США 30 годов и который отмечен появлением ряда выдающихся произведении Джона Стейнбека, Синклера Льюиса, Эрскина Полдуэлла. Американский реалистический роман 30 годов - великое явление, выходящие за пределы литературы США. Творчество Хэмигуэя одно из самых существенных сторон этого явления.
«Иметь и не иметь» может рассматриваться как переходнаея, свидетельствующая о значительных изменениях в мировоззрении автора. В отличие от других произведении, действие в которых большей частью происходило в Европе, новый роман рассказывает о США. В романе дан более широкий социальный фон, чем в ранних произведенииях писателя. Это первая книга, разрабатывающая большие современные социальные проблемы. Роман свидетельствовал об отходе Хэмингуэя с дороги одиночества, по которой Хэмингуэй до сих пор шел.
Гуманистическая линия в творчестве Хэмингуэя наметилась еще в 20 годах. Но в романе «Иметь и не иметь» это был гуманизм писателя, звавшего неимущих к единству во имя их будущего, осуждавшего имущих. О том, какую силу приобрело это осуждение имущих и тех, кто им служит, говорят лучшие рассказы в 30 гг- «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера»(1936) и «Снега Килиманджаро». Активный демократический гуманизм, к которому повернул Хэмингуэй в середине 30 гг, привел его в лагерь писателей- антифашистов.
Гражданская война в Испании оказалось в известной мере переломный моментом в его политическом мышлении и творческих решениях. Хэмингуэй выступил как убежденный, страстноый и непримиримый борец с фашизмом, он принял участие в борьбе испанского народа за свободу как писатель, как публицист, а временами как солдат. Его небольшие рассказы и очерки об Испании - подлинные образцы краткости,поэтичности, шедевры малой и эпической формы. Среди них - «Американский боец»(1937) и «Американцам, павшим за Испанию»(1939)- произведения, проникнутые духом интернационализма, замечательные доказательство того, как был высок творческий подъем, пережитый Хэмингуэем под воздействием освободительной борьбы испанского народа.
Этот новый герой вошел в творчество писателя, в Ппьесу «Пятая колонна»(1938), в роман «По ком звонит колокол»(1940). И если первая мировая война оборачивалась в романе «Прощай, оружие! » бессмысленной бойней и его герой Фредэрик Генри дезертировал, то новые геройи, участники народно- революционной войны в Испании, обнаруживали, что на свете есть то, ради чего стоит воевать, и, если понадобится, то и умирать: свобода народа, достоинство человека.
Решая в новом плане проблему положительного героя, «Пятая колонна» содержала резкое осуждение фашизма, подчеркивала несовместимость его с человечностью, с гуманизмом. С трагической силой сказалось она в романе «По ком звонит колокол» (1940). Здесь рассказ о том, как американец Джордан помогает испанским партизанам взорвать мост, имеющий стратегическое значение. Роман отражает душевный кризис писателя, вызванный поражением испанцев.
большим темам, характерным для его творчества в годы, когда оно вдохновлялось судьбой народа, боровшегося против фашисткой угрозы.
Во время второй мировой войны Хэмингуэй выпустил антологию «Люди на войне» (1942), тщательно составленную из отрывков произведений мировой литературы от Цезаря до наших дней, посвященных войне. Было так же несколько вялых заметок в военной периодике. Он охотился за немецкой подводной лодкой на своем рыболовецком катере у берегов Кубы. Летом 1944 г, сбежав из больницы, где он отлеживался после последствий автомобильной катастрофы, Хэмингуэй высадился с войсками союзников в Нормандии и затем участвовал в освобождении Парижа в составе сводного французско-американского отряда.
Гертруда Стайн (1874-1946)
В роли наставника молодежного поколения американских писателей 20 годов стремилась стать Гертруда Стайн, известная не столько своим творчеством, сколько разработкой положении модернизма
Происхождение - из старинной аристократической семьи, увлекалась психологией и медициной. Окончив университет в Сан-Франциско, в 1903 году переехала в Париж. В 20-е годы парижский салон Г. Стайн становится местом встречи многих выдающихся писателей и художников того времени.
такового. Задачу художника Стайна видит в передаче некоего «абстрактногою» «ритма жизни».
Произведения Г. Стайн («Нежные бутоны»,1914, «Создание американцев»,1925) отличаются исключительной статичностью повествования, порожденной сознательной установкой на отказ от изображения жизни в перспективе развития. Понятия «прошлого», «будущего» и «настоящего» заменяются понятием так называемого «продолжительного настоящего времени». Г. Стайн считает, что надо изображать только «настоящий момент» вне его связи с прошлым или вероятным будущим, все это вело к отказу от попыток вмешательства в ход бытия.
Особенности стиля Г. Стайн - повторы, смешение смысловых акцентов, примитивизм и упрощенность синтаксиса, инфантильность позиции автора и его героев.
США и, в первую очередь, писатели так называемого т «потерянного поколения».
«Потерянное поколения» - понятие весьма условное. Оно применяется к писателям,очень различным по своему мировоззрению, эстетическим взгядам, творческой манере. Объединяет их чувство неприятия послевоенной американской действительности, поиски выхода из тупика, поиски новых форм выражения искусства слова.
«потерянного поколения» ведущее место заняла тема трагической судьбы молодого человека, искалеченного войной духовно, а иногда и физически, утратившего веру в разумность и справедливость существующего порядка вещей. («Прощай, оружие!» Хэмингуэя, «Солдатская награда» Фолкнера, «Три солдата» Дос Пассоса ). Герой этих произведений не в состоянии приспособиться к окружающей жизни, найти себе место в мире сытых и благоденствующих граждан. Именно этим в конце концов и определяется читательская симпатия к ним.
Американская критика, подчеркивающая связь писателей «потерянного поколения» с традицией Гертруды Стайн, нередко преувеличивает масштабы этой связи.